Под стягом Святослава - [7]
Отец только бровью двинул, как парни ринулись к берегу, где, скрытая от посторонних глаз, стояла в заливчике длинная и узкая рыбацкая лодка.
Грек еще раз поклонился, приглашая нежданных гостей в дом. Уже на крыльце воевода Асмуд оглянулся и увидел, как лодка, вспенивая волны, стремилась к месту гибели ладьи. Трое парней проворно работали короткими веслами…
В доме было жарко. Руссов пробирала дрожь: не в летней воде искупались — в зимнем суровом море. У кромки берега лед.
— Эх, баньку бы нашу, русскую, — вздыхали гребцы.
— Векша, в дозор! — коротко распорядился воевода.
Хозяин запротестовал было:
— На три дня пути вокруг нет никого. Только такие же посты по всему берегу. Бояться некого. Кочевники сюда зимой не заходят…
— Ежели так, то не пожалей для воина сухую одежду и сапоги, — насмешливо глянул на него Асмуд и пояснил: — Не бабы мы, а ратники. Плохо будем службу править — без глаз останемся, а заодно и головы потеряем.
Векша мигом переоделся и мгновенно исчез за дверью. Хозяин укоризненно смотрел на непреклонного русского военачальника…
С великим поспешанием воевода Асмуд покинул Царь- град и рискнул плыть зимой по бурному Русскому морю[28]. Для этого у него была веская причина…
Месяц назад с ним разговаривал ромейский император Никифор Фока. Пышной при приеме иноземного посла церемонии не было: Асмуд не хотел привлекать к себе постороннего внимания. В Столице мира много было послов иных земель и самых заурядных лазутчиков, которые за деньги продавали даже тайны своих хозяев… Воеводу провели в тесную комнатку загородного царского дома. Император-воин, одетый в кольчугу из серебряных колец, сидел в кресле с высокой спинкой. Кроме двух рослых охранников, в комнате был еще один человек — благообразный старец в длинном белом одеянии с большим позолоченным крестом на груди.
— Нам надобно сокрушить Козарию! — твердо чеканил слова русский военачальник. — Итиль-хан[29] закрыл путь гостям русским на Восток. Русия вынуждена продавать свои товары за бесценок…
Никифор Фока слушал с непроницаемым лицом. Только черные угли глаз вспыхивали иногда под густыми бровями. Тогда глубокий шрам на левой щеке багровел, сжимались тонкие губы под горбатым носом, а бритый подбородок казался несокрушимым и тяжелым, как булыжник.
— Чего хочет от меня правитель россов Сфендослав? — медленно перекатывая слова во рту, спросил император, не глядя на Асмуда.
— Великий князь Киевский желает, чтобы ты, царь Романии, не встревал в нашу свару с хаканом Козарии!
— Ясно… — Император задумался.
«Сокрушат Хазарию и станут нападать на наши земли, — мрачно размышлял властелин полумира. — Над Таврией[30] нависнет меч росса. А с той благодатной нивы Романия получает треть всего хлеба империи… Надо во что бы то ни стало сдержать зарвавшегося варвара Сфендослава!»
Асмуд устал ждать, пока заговорит правитель Царь- града.
— Мы хотим услышать слово царя Романии! — Асмуд вперил холодный взор голубых северных глаз в лицо императора.
— Нет! Романия не может равнодушно наблюдать за разбоем россов. Я не желаю, чтобы Сфендослав воевал хагана… — Никифор Фока помолчал, соображая, что здесь изложить главным доводом, и закончил: — Вы язычники. В Хазарии же много христиан, наших братьев по вере. Кровь их будет на моей совести.
Асмуд открыто и громко рассмеялся:
— Мы не трогаем тех, кто не поднимает на нас меча.
Два лета тому под стенами стольна града Киева и в степи под Черниговом грозный воитель Святослав наголову разгромил орды козарские. Сам хакан-бек Урак потерял свою буйну голову… Множество козар попало к нам в полон. Среди них есть и крестиане. Насилия мы им не чиним: селянами живут они в землях Руссии. Выйдет срок, и они без выкупа по домам пойдут. Или у нас останутся на правах вольных людей — как захотят. Мы веру их не тесним, и невольники-крестиане свободно поклоняются богу вашему. Только в Киев-граде пять молелен, куда они ходят. В Козарии же крестиан на кострах жгут, ибо власть там у Итиль-хана и хакан-бека. Один из них иудей, а другой — Магометовой веры!..
— Примите закон бога нашего Иисуса Христа, и Романия окажет россам любую помощь, — прервал Асмуда человек в белом одеянии.
— Нет! — воскликнул русский воевода. — Перун — вот бог наш! Бог грома и молнии! Есть на Святой Руси и другие боги. Они помогают нам в трудах мирных и в битвах яростных! — Асмуд вдруг язвительно улыбнулся: — Сначала, значит, вы нам бога своего подарите с волхвами своими, а потом и Русь Светлую — под ноготь?! Шали-ишь, кудесник креста! И не тебе сказываю я слово великого князя Киевского, а царю Романии.
— Его слово — это и мое тоже! — насупил густые брови Никифор Фока. — Если Сфендослав двинет свои легионы в Хазарию, гроза обрушится на вашу землю! Вот мое последнее слово!
— Ну, коли так, — голос воеводы Асмуда стал суровым и грозным, — ты тоже, царь Романии, услышь слово русса… На печенегов надежу держишь?.. Тогда мы мира поделим[31]с Козарией и дружины свои обрушим на печенегов. Бек-ханы с ордами своими новых земель искать станут, страшась меча нашего. А мы уж постараемся, чтобы други твои на землях твоих, царь, новую родину сыскали!.. Потом мы бросим грозу и огонь на твои земли в Таврии…
Станислав Пономарев вошел в литературу стремительно, буквально в течение пяти-шести лет издав в Самаре и Москве несколько исторических романов и повестей. Сфера его писательских интересов — художественное осмысление Киевской Руси. Роман "Гроза над Русью", посвященный драматическим событиям борьбы киевского князя Святослава Игоревича с Хазарским каганатом, издавался в Самарском книжном издательстве пробным тиражом и разошелся с книжных прилавков в считанные часы. Новое издание предпринимается с целью удовлетворить спрос любителей древней российской истории на книги тольяттинского писателя.
Исторический роман "Быль о полях бранных" освещает малоизвестные для широкого читателя события в Золотой Орде и Московской Руси перед Куликовской битвой. Ей предшествовали два крупных сражения между русами и татаро-монголами: в 1377 году, когда на реке Пьяне погибло большое русское войско; и в 1378 году - на реке Воже, где пала орда темника Бегича. Об этих и других событиях рассказывает книга. Роман динамичен, увлекателен, по-новому повествует о событиях в истории русского государства во времена Великого Князя Московского и Владимирского, нареченного позднее Донским.Впервые исторический роман "Быль о полях бранных" увидел свет в 1991 году (изд.
Настоящая книга — вторая часть трилогии, посвященной истории Киевской Руси. Впервые роман был опубликован Куйбышевским книжным издательством в 1989 году, а уже через год стал библиографической редкостью. Первая часть трилогии дважды выходила в свет, второй раз — значительным тиражом.События романа «Стрелы Перуна» также относятся ко времени правления великого князя Киевского Святослава Игоревича — середине 60-х годов X века. Автор в художественной форме динамично раскрывает сложную картину роста и становления единого Русского государства, его дипломатии и военных столкновений с могущественным Хазарским каганатом, непростых взаимоотношений с Византией и Волжско-Камской Булгарией.
«Сионская любовь» — это прежде всего книга о любви двух юных сердец: Амнона, принца и пастуха, и прекрасной Тамар. Действие происходит на историческом фоне древнего Иудейского царства в VII–VIII веках до н. э. — время вторжения ассирийских завоевателей в Иудею и эпоха борьбы с язычеством в еврейской среде. Сложный сюжет, романтика и героика, величие природы, столкновение добрых и злых сил, счастливая развязка — вот некоторые черты этого увлекательного романа.
Он «искал ада, ибо ему было довольно того, что Господь блажен» – так размышлял однажды некий искатель об Иуде… Искать ада, когда всякий живущий ищет блага и жаждет рая? Что может заставить человека отринуть спокойную устроенную жизнь, отречься от любви и радости? Во имя чего можно отказаться от Спасения и обречь себя на вечное проклятие? Вина или Рок? Осознанный выбор или происки Сатаны? Кто он – Проклятый апостол? Мы не знаем… Но разве не интересно попытаться ответить на эти вопросы?
Имя Даниила Лукича Мордовцева (1830–1905), одного из самых читаемых исторических писателей прошлого века, пришло к современному читателю недавно. Романы «Лжедимитрий», вовлекающий нас в пучину Смутного времени — безвременья земли Русской, и «Державный плотник», повествующий о деяниях Петра Великого, поднявшего Россию до страны-исполина, — как нельзя полнее отражают особенности творчества Мордовцева, называемого певцом народной стихии. Звучание времени в его романах передается полифонизмом речи, мнений, преданий разноплеменных и разносословных героев.
Италия — не то, чем она кажется. Её новейшая история полна неожиданных загадок. Что Джузеппе Гарибальди делал в Таганроге? Какое отношение Бенито Муссолини имеет к расписанию поездов? Почему Сильвио Берлускони похож на пылесос? Сколько комиссаров Каттани было в реальности? И зачем дон Корлеоне пытался уронить Пизанскую башню? Трагикомический детектив, который написала сама жизнь. Книга, от которой невозможно отказаться.
Люди не очень охотно ворошат прошлое, а если и ворошат, то редко делятся с кем-нибудь даже самыми яркими воспоминаниями. Разве что в разговоре. А вот член Союза писателей России Владимир Чистополов выплеснул их на бумагу.Он сделал это настолько талантливо, что из-под его пера вышла подлинная летопись марийской столицы. Пусть охватывающая не такой уж внушительный исторический период, но по-настоящему живая, проникнутая любовью к Красному городу и его жителям, щедро приправленная своеобразным юмором.Текст не только хорош в литературном отношении, но и имеет большую познавательную ценность.
«Метресса фаворита» — роман о расследовании убийства Настасьи Шумской, возлюбленной Алексея Андреевича Аракчеева. Душой и телом этот царедворец был предан государю и отчизне. Усердный, трудолюбивый и некорыстный, он считал это в порядке вещей и требовал того же от других, за что и был нелюбим. Одна лишь роковая страсть владела этим железным человеком — любовь к женщине, являющейся его полной противоположностью. Всего лишь простительная слабость, но и ту отняли у него… В издание также вошёл роман «Плеть государева», где тоже разворачивается детективная история.