Под шорох наших дизелей - [78]
Холмы постепенно превращаются в горы. Они все выше и выше. На смену смоковницам и пальмам давно пришли оливы, пинии и кряжистые пробковые дубы. Дорога вьется по отрогам ущелья, по дну которого весело бежит мутноватый горный поток.
- Здесь должно быть очень много обезьян, - с интонацией бывалого гида вещает Ренан.
- Диких? - в один голос спешат уточнить обитатели заднего сидения: командир, стармех и старшина команды мотористов.
- Да уж не домашних! - поясняет Адельхаким, явно не смотревший «Здравствуйте, я ваша тетя!»
А вот и они, нестройными рядами расположившись вдоль дороги, призывно взирают на странников, всем своим видом говоря - «Мы вообще-то не местные...»
Тронутый зрелищем, командую «Стоп! Где там у нас галеты?» и, разрывая на ходу пачку, выбираюсь из машины.
- Поосторожнее, командир, с этим зверьем шутки плохи! - Ренан явно обеспокоен.
Заметно оживившиеся обезьяны, однако, не спешат приближаться к иноземцу за угощеньем. Их взор устремлен туда, где на кряжистой смоковнице восседает «вождь». Судя по тому как он держится, демонстрируя степенность, присущую только истинным боссам, это, несомненно, крупная величина в обезьяньей иерархии. Общий галдеж усиливается, макаки нетерпеливо требуют высочайшего благословения. Тем временем, «вождь» величественно нисходит с ветки, неторопливо приближаясь к протянутой руке с галетами. Воцаряется полная тишина, рядовые приматы, застыв по стойке смирно, почтительно сопровождают начальника поворотом головы. Что-то мне это напоминает! «Вождь» аккуратно берет из пачки галету, плавно подносит ее ко рту и, обнажив крупные желтые зубы, с хрустом надкусывает. Не успел я задуматься - «А смог бы ты также легко справиться с заскорузлым подводницким ржаным сухарем?», как уста главковерха от макак исторгли «Добро!» Шальная ватага, мгновенно отбросив приличия, набросилась на мою руку. К счастью, коллеги, напряженно следившие за ходом «диалога», успевают не только вовремя втянуть меня в машину, но и дать полный газ. Это позволяет быстро оторваться от преследования. Потери невелики - оторванный манжет да пара легких царапин, которые во избежание осложнений немедленно смазываются «шилом».
- Я же вас предупреждал! - поспешил вставить «старший гид» - Ренан.
- Да-да, спасибо Хаким, но обратите внимание, товарищи, какая дисциплина в их шайке. Нам бы такую на лодке!
Развеселившись, компания вдруг вспомнила, что пора бы подкрепиться, что и было решено сделать на ближайшем постоялом дворе. Им оказался симпатичный домик, отдаленно напоминавший средневековый замок. Под его кровлей готическими буквами было выведено "Auberge Ruisseau des Sanges".
- Если меня не обманывает чутье, без обезьян тут дело не обошлось? - обратился я к Ренану.
- Совершенно верно, «Приют у обезьяньего ручья», - подтвердил он и отправился на разведку.
Судя по округленным глазам лейтенанта, информация обнадеживает. Хозяин заявил, что цены у них гораздо выше обычного по той причине, что обезьяны в ходе трапезы ухитряются стащить большую часть предложенных яств. Многих клиентов это забавляет, поэтому обезьянам дают «карт бланш» на бесчинства.
- А они от этого наглеют еще больше, - мрачно заметил Стармех Юра.
- Да пошли они к лешему, - единодушно постановили мы, - потворствовать обезьяньему беспределу? Ни за что!
Решено отобедать сухим пайком на Высоких Плато (Les Hautes Plateaux), до которых оставалось каких-то жалких 200 км. С нашими «чудо-богатырями» за рулем это была не дистанция. «Пежо» резво рассекал прохладный воздух предгорий, даже не верилось, что не пройдет и суток, как мы начнем изнывать от жары и бредить об оазисах. О райских кущах, населенных прекрасными гуриями мы стали задумываться гораздо раньше.
Не прошло и двух часов, как путешественники, спешившись, вытащили из багажники немудрящую снедь - в основном, стандартный сухой паек, принятый на алжирском флоте, ударную часть которого составляла аргентинская тушенка, прозванная из-за специфического привкуса и задолго до сегодняшних боестолкновений с приматами - «обезьяньим мясом». Впрочем, в сочетании с добрым красным вином "Cuvee du President" оно выглядело не так уж плохо. Мы удобно расселись на крупных желтоватых камнях, хранивших тепло солнца, уже начавшего клониться к горизонту. Вокруг расстилалась безбрежная панорама плоскогорья. Моря давно и след простыл, а городок Джельфа, где был намечен первый ночлег, даже не угадывался на затянутом дымкой горизонте. Дневная норма пробега в 700 км должна была быть пройдена к 20.00.
- А правда, ребята, что в этих местах самые опасные скорпионы? - плотно взявшись за наспех состряпанный бутерброд, обратился я к алжирцам. Вспомнились тревожные сводки о потерях а рядах СВС, связанных с укусами этих тварей. Совсем недавно скорпион, забравшись в высушенное белье, ужалил девятилетнего сына одного из наших летчиков, расквартированных в Бешаре (город в Сахаре на западе АНДР). Под рукой не оказалось сыворотки и мальчик погиб.
- Да, конечно. Сейчас посмотрим!
Ренан деловито отложил свой котелок в сторону и, попросив меня подняться с камня, с помощью Бенкуийдера ловко отодвинул его в сторону. Челюсти советских подводников синхронно упали, когда они увидели, что в полуметре от их ног, неторопливо шевеля клешнями и хвостами и поигрывая известным шипом, стоят два скорпиона размером с доброго рака. Их темно-коричневый окрас свидетельствовал о том, что ядовитее этих особей в природе уже не сыскать. Мысль о том, что мгновение назад я был буквально на волоске от гибели, не покидала сознание. На всякий случай я подковырнул соседний камень - поменьше, на котором только что уплетал «обезьянье мясо» Гена Давыдов. О боги! Под ним также оказался скорпион, правда, один и немного светлее. Наверняка - родственник тех двоих.
Даже если весь мир похож на абсурд, хорошая книга не даст вам сойти с ума. Люди рассказывают истории с самого начала времен. Рассказывают о том, что видели и о чем слышали. Рассказывают о том, что было и что могло бы быть. Рассказывают, чтобы отвлечься, скоротать время или пережить непростые времена. Иногда такие истории превращаются в хроники, летописи, памятники отдельным периодам и эпохам. Так появились «Сказки тысячи и одной ночи», «Кентерберийские рассказы» и «Декамерон» Боккаччо. «Новый Декамерон» – это тоже своеобразный памятник эпохе, которая совершенно точно войдет в историю.
«Унижение, проникнув в нашу кровь, циркулирует там до самой смерти; мое причиняет мне страдания до сих пор». В своем новом романе Ян Муакс, обладатель Гонкуровской премии, премии Ренодо и других наград, обращается к беспрерывной тьме своего детства. Ныряя на глубину, погружаясь в самый ил, он по крупицам поднимает со дна на поверхность кошмарные истории, явно не желающие быть рассказанными. В двух частях романа, озаглавленных «Внутри» и «Снаружи», Ян Муакс рассматривает одни и те же годы детства и юности, от подготовительной группы детского сада до поступления в вуз, сквозь две противоположные призмы.
В сборнике представлены произведения выдающегося писателя Фридриха Горенштейна (1932–2002), посвященные Израилю и судьбе этого государства. Ранее не издававшиеся в России публицистические эссе и трактат-памфлет свидетельствуют о глубоком знании темы и блистательном даре Горенштейна-полемиста. Завершает книгу синопсис сценария «Еврейские истории, рассказанные в израильских ресторанах», в финале которого писатель с надеждой утверждает: «Был, есть и будет над крышей еврейского дома Божий посланец, Ангел-хранитель, тем более теперь не под чужой, а под своей, ближайшей, крышей будет играть музыка, слышен свободный смех…».
В повести рассматриваются проблемы современного общества, обусловленные потерей семейных ценностей. Постепенно материальная составляющая взяла верх над такими понятиями, как верность, любовь и забота. В течение полугода происходит череда событий, которая усиливает либо перестраивает жизненные позиции героев, позволяет наладить новую жизнь и сохранить семейные ценности.
События книги разворачиваются в отдаленном от «большой земли» таежном поселке в середине 1960-х годов. Судьбы постоянных его обитателей и приезжих – первооткрывателей тюменской нефти, работающих по соседству, «ответработников» – переплетаются между собой и с судьбой края, природой, связь с которой особенно глубоко выявляет и лучшие, и худшие человеческие качества. Занимательный сюжет, исполненные то драматизма, то юмора ситуации описания, дающие возможность живо ощутить красоту северной природы, боль за нее, раненную небрежным, подчас жестоким отношением человека, – все это читатель найдет на страницах романа. Неоценимую помощь в издании книги оказали автору его друзья: Тамара Петровна Воробьева, Фаина Васильевна Кисличная, Наталья Васильевна Козлова, Михаил Степанович Мельник, Владимир Юрьевич Халямин.
Когда даже в самом прозаичном месте находится место любви, дружбе, соперничеству, ненависти… Если твой привычный мир разрушают, ты просто не можешь не пытаться все исправить.