Под шорох наших дизелей - [62]

Работа была сложной, что и неудивительно, плавать-то по-прежнему приходилось под водой, но уже не с отработанным, сплаванным экипажем, а с людьми, впервые попавшими на подводную лодку. К тому же, на лодке звучало, по меньшей мере, четыре языка. По мере отработки алжирцев наших оставалось всё меньше, причем процесс был далеко не пропорционален успехам. Все подводники в алжирском флоте были добровольцами. Несмотря на это, текучесть кадров, и особенно среди личного состава энергетических отсеков, была весьма ощутимой. Там, где помимо традиционного шума, температура достигала 60 градусов, служба была особенно трудной. Неудивительно, что частенько матросы, да и сержанты (в ВМС АНДР все звания сухопутные) дезертировали. Кто-то бежал во Францию, кто-то в Марокко. Чаще всего это зависело от наличия «родственников за границей». Некоторые скрывались неподалеку. Порой кого-то даже удавалось поймать, после чего срабатывала стандартная схема. Отбыв годичный срок в военной тюрьме, бедолага возвращался на родную субмарину, что зачастую рассматривалось, как высшая мера наказания.

Теперь у вас есть почти полное представление о мерах наказания у обеих сторон - участников процесса становления АНДР как подводной державы. Что касается морских качеств подопечных, то здесь я обязан отдать им должное. Оглядываясь на историю, нельзя отрицать того факта, что костяком османского флота, столетиями наводившего ужас на экипажи европейских судов и население прибрежных городов, были алжирские корсары - умелые моряки и свирепые бойцы. Чего стоит один лишь Хайреддин Барбаросса! Примечательна шутка, прозвучавшая во время одного из официальных и весьма представительных приёмов из уст одного из алжирских командиров: «Ведь вы разгромили турецкий флот при Наварине? Вот  и  помогайте  возрождаться...»

О подавляющем большинстве своих алжирских коллег и учеников я храню самые тёплые воспоминания, не мешающие, впрочем, время от времени рассказывать анекдоты об их непутевых товарищах...

Располагаясь в «Андалузии» - нашей курортной резиденции, мы обзавелись массой знакомых, среди которых были и соотечественники. В Оране работало множество советских врачей, нефтяников, «стекольщиков», как называли специалистов, обслуживавших линии по производству стекла, не говоря уже о военных. Последних было много, ведь Алжир имел на вооружении более 2000 советских танков, а лазурь африканского неба резало изрядное количество наших МиГов, летать на которых учили не только пакистанцы. Много наших проживало в той же «Андалузии», а многие приезжали туда отдохнуть. Не мудрено, пляж считался одним из лучших, плюс явные следы цивилизации и это всего лишь в 37 км от Орана - второго по величине города АНДР.

По этой же причине частыми гостями здесь были и наши дипломаты, прекрасные отношения с которыми сложились у нас со дня появления на алжирской земле - 29 января 1982 года. Именно в этот день подводная лодка «С-28» прибыла в Мерс-эль-Кебир - главную военно-морскую базу Алжира, ознаменовав зарождение подводного флота этой страны. Казалось, что с той поры пролетела вечность...

Стрессы подводники снимали водными процедурами, благо море было в нескольких шагах, но вскоре и это приелось. Оставалось общение. Несмотря на прекрасные взаимоотношения в группе, ряд физиономий успел слегка поднадоесть за долгие годы совместных плаваний и службы на Северном флоте. Поэтому каждый приезд друзей встречался с особым энтузиазмом. Особенно, если гости намеревались отвезти усталых офицеров на пикник и желательно подальше - за пределы злосчастного радиуса. Кстати, нередко спрашивая алжирцев, кем установлены эти рамки, я каждый раз получал ответ: «Да уж конечно не нами!»

Впрочем, не исключаю, что задай я его нашим, ответ был бы таким же...

Чета Шлёминых, Лена и Виктор, с очаровательной семилетней Нинулькой была всегда самой желанной, ибо как никто другой скрашивала жизнь в обители «географических холостяков». Щедрые и веселые, как и подобает одесситам, они шумно вливались в нашу компанию и вскоре воспринимались скорее как родственники, нежели гости. Их рекомендации в отношении наших визитеров носили абсолютный характер, они могли привезти с собой кого угодно, на своё усмотрение. Что и частенько делали ко всеобщему удовольствию. Официально Виктор считался представителем Морского флота на алжирском Западе. В реальной жизни он стал представителем и Военно-морского флота, сделав для нас больше, чем все начальники и уполномоченные вместе взятые. От закупок продовольствия, массовых экскурсий, организации новогодних праздников на вилле Сен-Клотиль (St.Clotilde), где проживала основная часть экипажей, до добычи навигационных карт на советских судах, заходивших в Оран. Последнее, уверяю вас, было далеко не простым делом. Алжирцы весьма подозрительно относились к контактам  почему-то именно с соотечественниками. Как-то раз, убедив местное командование в том, что плавать по картам тридцатых годов для подводных лодок более чем опасно, учитывая несметное количество судов, затопленных здесь в годы войны, я получил разрешение посетить советское судно… в сопровождении автоматчика. Скорее всего, это было лишь нелепой формальностью. Тем не менее, «паренек» с простодушной ухмылкой и «калашниковым» наперевес не отходил от меня ни на шаг. Самое интересное, что карт на сей раз, нам так и не дали, похоже, смутившись странной картиной.