Под шорох наших дизелей - [63]

- Говорите, карты нужны? Николай, - обратился капитан к своему штурману с весьма специфической интонацией и ударением на нужном слове, - у нас лишние карты есть?

- Откуда, Иван Петрович? Все строго по перечню.

Виктор добыл карты позже, убедив капитана, что никакого подвоха здесь нет, зато безопасность соотечественников резко возрастет. В недалеком прошлом капитан супертанкера Виктор Шлемин был откровенно родственной душой. Мы познакомились и тут же подружились, пронеся эту дружбу вплоть до его безвременной смерти 10 лет спустя...

И вот пришла весть, что друзья появляются в ближайший мусульманский уикенд, то бишь, с четверга на пятницу. Предстоял выезд на скалы - в направлении марокканской границы. Предвкушая встречу с огромными рыбами, я поинтересовался у подопечных насчет подводного ружья.

- Зря, что ли в Союзе учились? - с деланным возмущением откликнулся штурман Бахрия.  - Пневматическое, советское, на десять выстрелов. Завтра принесу.

Утром Мухаммед вручил мне ружьё со словами:

- Проверил. Не знаю как насчет десяти, но за один выстрел ручаюсь.

«Ничего, - подумал я, - буду тщательней целиться».

Лагерь был разбит на роскошном пляже в бухте Эль-Маддах, лишь слегка подпорченном мазутными шариками. Горя от нетерпения, я натянул снаряжение и, стараясь не наступать на морских ежей, погрузился в лазурные воды моря Альборан. Кстати о ежах. В памяти сохранилась леденящая душу картина, в центре которой располагался, простите, голый зад нашего боцмана Миши Марченко, из которого нежные девичьи руки его супруги и сочувствующей подружки пытались извлечь кончики иголок. Они имеют обыкновение обламываться, особенно если сесть на ежа с размаху. Именно так в тот день боцман и поступил. Надо полагать, без злого умысла...

Преодолевая коралловую отмель, я испытал чувство откровенного страха, когда обнаружил, что тем же курсом, буквально в полуметре от меня, движется двухметровая мурена. Об их свирепом нраве я знал не понаслышке. Неделю назад отважный «гарантийщик» (гражданский специалист по гарантийному обслуживанию техники) Костя, пробавлявшийся промыслом мурен на выходе из нор, где они обитали, промахнулся. Ему повезло: мурена отхватила лишь кусок пасты, причем изумительно ровно...

Ничто не мешало и моей мурене, бегло взглянув наверх, откусить что-нибудь по вкусу. Стараясь не дразнить животину, я завис на поверхности, а мурена благополучно проследовала по своему плану. Следующие два часа прошли в напряженном поиске добычи. То рыба оказывалась мелковатой, то достойная особь не подпускала на выстрел, то внимание отвлекалось на волшебные картины подводного мира. Несколько раз, преследуя цель, я выходил к границе мелководья, где зияющая чернота зловеще напоминала о загадочной бездне, а волна адреналина будоражила разум. Наконец, охотничья удача улыбнулась. Я заметил огромную рыбину под названием меру, которая доверчиво приблизилась и теперь вызывающе смотрела на меня большими темными глазами.

«Ну, держись», - подумал я, подплывая ближе. Выстрелив почти в упор, я с грустью отметил, что гарпун с легким пшиком покинул ружьё и, не достигнув цели, ушёл на глубину. Пока я скитался в пучине, воздух полностью вышел. Вот тебе и гарантированный выстрел. Меру, смерив напоследок горе-охотника презрительным взглядом, гордо и величественно удалилась. А я, подобрав коченеющими руками «смертельное оружие», в расстроенных чувствах направился к берегу - пустынной маленькой бухты. На пляже не было никого, кроме... трёх женщин, беседовавших о чем-то... Когда, подплыв поближе, я услышал тексты, первым желанием было развернуться, однако холод и любопытство взяли своё. Не обращая на меня ни малейшего внимания, женщины продолжали,  всё более входя в раж:

- Да, девки, кто бы мог подумать, что мой Мустафа окажется таким мудаком...

- Твой Мустафа просто золото по сравнению с моим Ахмедом, вот кто полный... - вторила ей  подруга, перебиваемая третьей:

- Эх, подружки, вам с мужьями просто повезло, мой Абдулла - вот кто полное....

По всей видимости, это были, так называемые «совгражданки», соотечественницы, вышедшие замуж за алжирцев, но на всякий «пожарный» случай сохраняющие советское гражданство. Барышни просто обменивались грустным опытом и отводили душу в крепких родных выражениях. Я выбрался на берег, чтобы перевести дух буквально рядом с девицами. Несмотря на некоторую усталость, я не смог удержаться и громко изрёк:

- Поскромнее бы надо себя вести, девушки! Африка всё-таки!

Результат превзошел все ожидания. Как в заключительной сцене «Ревизора», все трое, онемев, застыли. Не желая портить эффекта, и не меняя каменного выражения лица, я упал спиной в воду и начал медленно удаляться от берега. Плавно перебирая ластами, я наблюдал за остолбеневшими соотечественницами, стараясь представить, за кого же они могли меня принять. Вскоре они скрылись за горизонтом, а я настолько согрелся, что благополучно доплыл до лагеря...

Вообще, в то «застойное» время было много курьёзных случаев, связанных со встречей соотечественников. Когда в Андалузии появлялись группы советских туристов, мы поначалу приветливо подходили к ним, искренне желая пообщаться с «нашими», которые тут же шарахались в сторону. Скорее всего, были «заинструктированы». Кто знает, а вдруг их пытаются охмурить потомки белоэмигрантов, функционеры НТС или империалистическая агентура. Как-то раз, в бытность старшим военно-морским начальником, мне позвонил генеральный консул в Оране и милейший человек Борис Васильевич Хлызов.