Под шорох наших дизелей - [61]

Наступал день 29 января 1982 года, и открывалась новая страница, теперь уже подводного флота Алжирской Народной Демократической Республики. И нам было суждено стать его «дедушками».

Что до поцарапанного льдами носа, через неделю его замечательно отреставрировал советский сварщик Ашот Амбарцумян. Его золотые руки да лист нержавейки компании Nippon steel позволили развеять глупый миф о том, что русские пытаются подсунуть Алжиру, лодку, потопленную в ходе Второй Мировой войны и недавно поднятую со дна моря...

1982 - 2004 гг.

ДРУГИЕ БЕРЕГА

К 20-летию прибытия  в АНДР первой подводной лодки из СССР

Лето 1983 года. Северная Африка. Экипажи двух советских подводных лодок, образовавшие без отрыва от родных кораблей инструкторскую группу, которую я имел честь возглавить, доблестно выполняют свой интернациональный долг по созданию подводного флота Алжира.

Люди изрядно страдают, причем, не столько от жары и трудностей процесса обучения, сколько от годичной разлуки с семьями. Всем ясно, что последнее вызвано исключительно «совершенством» наших законов, призванных создать место и время для подвига, а также могучим стремлением ответственных лиц это всемерно обеспечить. Явный упрёк московскому начальству, ибо совесть непосредственного «африканского» командования была чиста. Тогдашний глава миссии - генерал-танкист - относился к подводникам с нескрываемой симпатией. Год назад, впервые попав на лодку, ещё не сменившую советское наименование «С-28» на алжирское «010», генерал был настолько поражен чистотой и порядком на борту, что, выбравшись из прочного корпуса, произнес:

- Ну... как в танке, - а затем, сердечно обняв меня, добавил, - порадовал, командир.

Стало ясно, что мы удостоились высочайшего расположения, которым, впоследствии, совершенно не злоупотребляли...

Во время очередного визита с «челобитной» в резиденцию генерала, тот показал мне копию последней телеграммы в Генштаб - восьмой по счету и аналогичной по содержанию предыдущим. «ПРОШУ УСКОРИТЬ ОТПРАВКУ ЖЁН АПРЕЛЕВА ТЧК МОКРОПОЛОВ». Догадываясь о важности происходящего, я не счел возможным даже улыбнуться, отдав должное слогу. Именно эта капля оказалась последней в то время, когда волокитство и наглость чиновников из соответствующего управления Генштаба казались уже безграничными. Не прошло и полгода, как первая группа вышеозначенных жен появилась на африканском побережье. А пока....

Намечался визит друзей, что было определенной отдушиной, так как «выхлопотанный» нам статус не подразумевал свободного передвижения по стране. Абсолютно исключалось владение автотранспортом и т.п. В ту пору наши офицеры жили в живописном тургородке - Les Andalouses на берегу Средиземного моря, построенном французами за пару лет до вынужденного бегства из Алжира. От названия сквозило близостью испанской Андалусии, но местные жители утверждали, что именно обитатели противоположного, северного берега нахально позаимствовали у них оригинальное название. Белоснежные виллы утопали в зелени пальм. А наше бунгало выходило террасой на прекрасный песчаный пляж, до моря было буквально двадцать шагов. Наша «Андалузия» считалась популярнейшим местом отдыха алжирцев и «кооперанов», как величали иностранных специалистов. Последние с удовольствием здесь селились, невзирая на бесследное исчезновение вслед за французами горячей воды. Однако было бы нелепо полагать, что советского офицера можно испугать подобными пустяками. Возможно, что квартировавшего по соседству пакистанского капитана ВВС это трогало сильней. Он обучал алжирских летчиков летать на советских МиГах, которые были весьма распространены у него дома, в китайском исполнении. Получал он примерно в пятнадцать раз больше командира советской подлодки, и вряд ли был ограничен в передвижениях радиусом в 60 км, так как ездил на собственном авто, да ещё в родной пакистанской форме.

Наведалась как-то раз инспекция из Генштаба. На завершающей встрече было предложено задать вопросы. Я сделал это в первый и последний раз:

- А почему нам платят только треть от контрактной суммы?

Ответ мордатого полковника был резок и угрожающ:

- Вы что же, сюда на заработки приехали? Да по сравнению с товарищами на родине вы здесь просто миллионеры.

- Вполне возможно, но перед пакистанцами стыдно. Да и не съездить никуда, а ведь в Алжире есть что посмотреть... от древнеримских городов до Сахары. Живем-то без семей!

Полковник смерил меня уничтожающим взглядом и произнес сквозь зубы:

- О ваших взглядах мы обязательно доложим. Копите деньги, и поменьше контактируйте с кем  попало, а то быстренько загремите на Родину!

В ту пору я ещё не подозревал, что за этой угрозой стоит главное наказание для СВС (Советского Военного Специалиста) - высылка домой с лишением перспективы заработка. Откровенно говоря, многие соотечественники рвались сюда именно за этим. Мы же просто пришли сюда со своим кораблём. И в этом заключалась огромная разница...

Довольно скоро стало ясно, что, практически, все СВС делятся на две категории: те, кто ходит в гости и соответственно приглашает и те, кто не позволяет себе ни того, ни другого, отказывая порой даже в элементарном. Нетрудно догадаться, что «герои-подводники» по определению не могли попасть во вторую категорию. Да и лодочные припасы немало этому способствовали. Количество друзей стремительно возрастало. Слегка насторожил случай, когда тепло встреченный военачальник, представитель отечественного командования с, так называемой, «виллы» (резиденция начальства в столице - г. Алжире),  откушав, накропал бумагу, огульно обвинив всю группу в излишествах. Запомнилось начало одной из фраз этого произведения, всплывшего во время разбирательства. «В то время, как все СВС после работы скромно сидят в своих жилищах...» Спасла хорошая репутация. А ведь его всего лишь угостили «лодочным» токайским, припасенным для особых случаев. Выбор гостей стал более избирательным. Но их приём по-прежнему оставался лучшим способом психологической разгрузки.