Под шорох наших дизелей - [5]
Зимой на отрогах горы Слоновки – видяевской доминанты, известной также как Пик-Ник, резвились лыжники, воздвигнувшие со временем некое подобие подъемника, саночники и просто веселая публика, способная съехать с крутого склона на чем попало. Впрочем, лыжники преобладали. Они разъезжались стайками (по интересам) кто с ружьями, кто со снастями, а кто и просто с закуской. Всех сплачивала мысль о том, что ни в коем случае нельзя отрываться от коллектива. Из уст в уста передавались рассказы о коварных росомахах, подстерегающих одиноких путников с запахом спиртного. Судя по тому, что от бедолаг оставались, в лучшем случае, только лыжи, росомахи, если это, конечно, были они, а не инопланетяне, становились в один ряд с тигровыми акулами и прочими людоедами. Все это добавляло остроты тем, кому ее недоставало на службе...
Конец лета носил ярко выраженный грибной привкус. Разнообразных грибов в окрестных лесах была просто тьма. Как-то раз наша лодка встала на стенд СБР (станции безобмоточного размагничивания) у острова Зеленый с твердым намерением, наконец, размагнититься фактически. Последнее слово вошло во флотский обиход с введением нового Корабельного устава 1978 г. для того, чтобы отличить реальные события от имитации и условностей, в которых моряки откровенно погрязли. Заставить их поверить в начавшийся пожар или поступление воды можно было, по мнению теоретиков, только добавив в аварийный доклад магическое слово - фактически. Было приказано срочно организовать дополнительные занятия по укоренению новинки в корабельную лексику, и вскоре она действительно прижилась. Лично я понял, что в нашем экипаже тема усвоена, когда, принимая утренний доклад от дежурного по команде, услышал: «Товарищ капитан-лейтенант, за время моего дежурства происшествий не случилось, только баталеру в поселке морду набили… фактически!»
Итак, наступило время всерьез заняться магнитным полем нашего «стального коня». Для непосвященных поясню, что размагничивание корпуса корабля регулярно проводится для снижения вероятности подрыва на магнитных минах. На берегу «лютовала» комплексная проверка, так что спешить было некуда. Наше решение вызвало полное недоумение командира СБР, привыкшего к обратному явлению. Недобросовестные командиры, спеша поскорее завершить этот довольно муторный процесс, имели обыкновение предлагать ему взятки в виде традиционных подводных изысков: воблы, шоколада и «шила» (корабельного спирта). Наш командир находился на сессии в военно-морской академии, и я, пользуясь правами старшего (помощника), гордо заявил, что с проклятым прошлым покончено, а мы не на шутку встревожены состоянием физических полей и боеготовности в целом. На СБРе загрустили и с тайной надеждой, что мы все же одумаемся, принялись замерять поле, а затем и мотать свои бесконечные обмотки. Погода продолжала радовать, а жизнь на фоне того, что творилось в базе, казалась еще прекрасней. Чтобы сделать ее еще лучше, а меню разнообразней, на остров Зеленый было высажено пятеро «грибников» на спасательной шлюпке «ЛАС-5». Им были выданы: десяток «дуковских» мешков (полиэтиленовый мешок емкостью до 20 кг для удаления мусора в подводном положении через спецустройство ДУК) и напутствие - брать только «красные» и волнушки. Через час на мой запрос в мегафон «Как дела?», зычный тенор боцмана Домашенко возвестил над заливом: «Погодите чуток, два мешка осталось нарвать!»
Заметьте, именно нарвать, а не пошло насобирать…
С пирса можно было запросто поймать огромную пикшу или треску, печень которой с трудом помещалась в кастрюлю средних размеров. Но настоящие моряки закусывали семгой. Не будучи одержимым рыбалкой, я вспомнил о необходимости лично отловить хотя бы одну «красную» рыбину лишь за неделю до ухода с Севера на Балтику. Перемет с семгой, который мы «случайно» подняли в районе Нордкапа, возвращаясь с учений в Норвежском море, не в счет. Девять огромных рыбин были настолько хороши, что бросить их обратно в море смог бы разве что Рекс Хант - автор популярной телепрограммы о спортивной рыбалке, как обычно обмерив и поцеловав. Да простят нас норвежские рыбаки, ведь скорей всего это был их перемет.
Нелегальный промысел семги в Видяево и Линахамаари, где базировалась 42-я бригада подводных лодок, входившая в состав нашей эскадры, велся достаточно широко. Несмотря на героические усилия Рыбнадзора, браконьеров хватало. В том числе и во флотских рядах, о чем свидетельствовали списки оштрафованных и даже осужденных, приводимые на читках приказов. Непревзойденными асами постановки сеток считались несколько старых мичманов, в числе которых был отмечен и наш старшина команды трюмных. Но это было его личной жизнью, и действовал он на свой страх и риск.
Организованным преступлением стоит считать «царскую рыбалку», свидетелем которой я невольно стал, находясь на борту одной из двух подводных лодок нашей бригады, изображавших некое учение в губе Печенга. Между лодками сновал торпедолов с комбригом на борту, манипулируя выставленной сетью. Не знаю, каков был улов, но отчетливо помню, как на берегу появились сотрудники Рыбнадзора с наганами и предложили прекратить безобразие. В свою очередь, им предложили не мешать «учению» и удалиться подобру-поздорову, погрозив для верности «калашниковым»...
«Отранто» — второй роман итальянского писателя Роберто Котронео, с которым мы знакомим российского читателя. «Отранто» — книга о снах и о свершении предначертаний. Ее главный герой — свет. Это свет северных и южных краев, светотень Рембрандта и тени от замка и стен средневекового города. Голландская художница приезжает в Отранто, самый восточный город Италии, чтобы принять участие в реставрации грандиозной напольной мозаики кафедрального собора. Постепенно она начинает понимать, что ее появление здесь предопределено таинственной историей, нити которой тянутся из глубины веков, образуя неожиданные и загадочные переплетения. Смысл этих переплетений проясняется только к концу повествования об истине и случайности, о святости и неизбежности.
Давным-давно, в десятом выпускном классе СШ № 3 города Полтавы, сложилось у Маши Старожицкой такое стихотворение: «А если встречи, споры, ссоры, Короче, все предрешено, И мы — случайные актеры Еще неснятого кино, Где на экране наши судьбы, Уже сплетенные в века. Эй, режиссер! Не надо дублей — Я буду без черновика...». Девочка, собравшаяся в родную столицу на факультет журналистики КГУ, действительно переживала, точно ли выбрала профессию. Но тогда показались Машке эти строки как бы чужими: говорить о волнениях момента составления жизненного сценария следовало бы какими-то другими, не «киношными» словами, лексикой небожителей.
Действие в произведении происходит на берегу Черного моря в античном городе Фазиси, куда приезжает путешественник и будущий историк Геродот и где с ним происходят дивные истории. Прежде всего он обнаруживает, что попал в город, где странным образом исчезло время и где бок-о-бок живут люди разных поколений и даже эпох: аргонавт Язон и французский император Наполеон, Сизиф и римский поэт Овидий. В этом мире все, как обычно, кроме того, что отсутствует само время. В городе он знакомится с рукописями местного рассказчика Диомеда, в которых обнаруживает не менее дивные истории.
Эйприл Мэй подрабатывает дизайнером, чтобы оплатить учебу в художественной школе Нью-Йорка. Однажды ночью, возвращаясь домой, она натыкается на огромную странную статую, похожую на робота в самурайских доспехах. Раньше ее здесь не было, и Эйприл решает разместить в сети видеоролик со статуей, которую в шутку назвала Карлом. А уже на следующий день девушка оказывается в центре внимания: миллионы просмотров, лайков и сообщений в социальных сетях. В одночасье Эйприл становится популярной и богатой, теперь ей не надо сводить концы с концами.
Сказки, сказки, в них и радость, и добро, которое побеждает зло, и вера в светлое завтра, которое наступит, если в него очень сильно верить. Добрая сказка, как лучик солнца, освещает нам мир своим неповторимым светом. Откройте окно, впустите его в свой дом.
Сказка была и будет являться добрым уроком для молодцев. Она легко читается, надолго запоминается и хранится в уголках нашей памяти всю жизнь. Вот только уроки эти, какими бы добрыми или горькими они не были, не всегда хорошо усваиваются.