Под шорох наших дизелей - [6]

Такой вид промысла был мне не по нутру, поэтому я обратился к бывшему доктору «С-28» - известному рыболову-джентльмену  капитану Володе Корявикову с просьбой оказать мне дружескую услугу. Бивуак мы раскинули на берегу Петелинского озера. Закинули удочки и сели  вечерять, вспоминая былое. Как-никак, три совместных автономки…

Проснулся я поутру от страшной мысли: «Неужели так и покину Север, не поймав ни одной  стоящей  рыбы? Дай, - думаю,-  все же удочку проверю». Смотрю, а на крючке отличный голец на полкило. И свалился у меня камень с души. Зачет. Хотя уже неделю спустя, на мостике «С-7», огибающей Скандинавию, закралась в голову мыслишка: «А что если старый добряк Володя сам насадил ее мне на крючок? Не может быть», - поспешил я себя успокоить, вспоминая, как свеж и прекрасен был голец. И  вновь сошла на меня благодать…

Как, впрочем, и повсюду на Севере, главным достоинством Видяево были его люди. Тамошние обитатели - особенная категория. Даже для известной своим гостеприимством России (в последнее время это качество, увы, стремительно исчезает) «Севера» всегда были оплотом радушия и бескорыстия. В гости к друзьям можно было прийти практически в любое время суток, и ни у кого никогда не возникал вопрос - «Удобно ли это?»

Бредут, бывало, в полярный день, часа эдак в два ночи, лейтенанты после изнурительного футбольного матча. Глядь, а в окне корабельного «разведчика» (командира группы ОСНАЗ - радиоразведки) подводной лодки «С-11» горит свет.

- В гости, в гости! И пусть «дядюшка Йоганн» попробует заявить, что не рад...

А дальше, главное, к подъему флага поспеть. Это святое!

Даже предположить трудно, что кто-то из семейных  корабельных офицеров, проживающих в «роскошной» двухкомнатной квартире с «титаном» (дровяным водогреем) мог не пустить на помывку «бездомного» холостяка, коротающего вечера в холодном гостиничном номере, особенно если тот пожалует со своими дровами. Как правило, это был кусок старого забора или, на худой конец, засохший ствол карликовой березы, прихваченный по случаю на «тропе Хошимина». Этим  кратчайшим путем из базы в поселок, через сопку, частенько пользовались молодожены и просто «заинтересованные лица», предпочитавшие активный отдых разлагающему «адмиральскому часу» (одна из флотских святынь - часовой послеобеденный отдых). Чтобы равномерно обременять «банными» визитами своих семейных друзей я, как холостяк, составлял график. Альтернативой культурной помывке было посещение так называемого общественного душа  на первом  этаже  дома  №12, славившегося также шумными скандалами, благодаря   размещавшемуся там женскому общежитию. На какое-то время в этом доме, в комнате убывшего в автономку товарища, поселился и я. Все бы ничего, да вот клопы донимали. Дом был относительно старым, но клопы вероятно еще старее, а главное, опытнее. Известно, что эти твари живут почти триста лет и способны на великие переселения, шагая на завоевания новых земель по линям электропередач целыми семьями. Мысль о том, что в жилах этих насекомых может течь кровь первых  видяевцев,  хоть и вдохновляла, но не настолько, чтобы продержаться в этой квартире более недели. В конце-концов,  я,  кажется, понял, почему мой товарищ так рвался в эту автономку. Из мебели в комнате присутствовала  лишь кровать, не считая табуретки. Наивно замыслив перехитрить кровососов, я установил ее в центре комнаты под  лампочкой, изящно убранной старинным абажуром. Первая же ночь убедила меня в том, что клопы отнюдь не утратили навыков канатоходцев и десантников. Они парашютировали прямо на грудь: кто с потолка, а кто побоязливей или, может постарше, с абажура.

Как-то в лютый мороз я был зван в гости и, задумав по-быстрому привести себя в порядок, решился-таки на посещение «публичного душа». В целом, все было не так уж плохо. Равномерно, в отличие от корабельного душа, шла горячая вода, и было довольно жарко, как и принято в бане.  К сожалению, напрочь отсутствовал такой важный элемент, как предбанник, отчего шинель приходилось вешать на гвоздь прямо в кабинке. В итоге, одежда оказывалась совершенно сырой, что после выхода на хрустящий мороз немедленно превращало вас в «статую командора». А попытка согнуть руку в локте неизбежно вела  к звонкому откалыванию рукава. Неудивительно, что, встретив на улице Монтевидяево  (одно из распространенных названий поселка) странных людей с растопыренными, подобно огородным пугалам,  руками и «чаплинской» походкой, старожилы сочувственно провожали их взглядом, и сдержанно приветствовали, стараясь не провоцировать на резкие телодвижения…

Объемы жилищного строительства ширились. В связи с ожидаемым приходом соединения атомоходов в соседнюю Ара-губу  к  концу 70-х началась застройка правого берега Урицы - Заречья. Даже холостяки стали получать, если  не  квартиры, то,  по крайней мере,  комнаты  в новых  домах,  с горячей водой и прочими прелестями цивилизации. В нашем экипаже таким счастливчиком  стал доктор Юра Савран. Замечательный специалист и человек, он был, к сожалению, жутко раним и восприимчив к флотским подначкам, отчего постоянно становился объектом розыгрышей. Но о них  разговор особый. Следующим обладателем комнаты почему-то стал уже упоминавшийся злодей-баталер. Как-то поутру один из сослуживцев поинтересовался, не читал ли я  в  «Гальюн таймс», как мы именовали флотскую многотиражку, статьи о себе?