Под шорох наших дизелей - [115]
Он сразу узнал меня и, как только закончилась пресс-конференция, не сворачивая, направился ко мне из президиума. Посол Франции Пьер Морель весьма кстати объявил начало фуршета, и мы осушили за встречу по стаканчику виски. Печально, но Веры на сей раз с нами не было. Во время нашей последней встречи я сказал ей, что в нашем роду не принято разводиться. С тех пор я о ней ничего не слышал... Дай бог ей счастья!
Известно, что все хорошее быстро пролетает. Причем, чем оно лучше, тем быстрее...
Тогда, в ресторане безмятежный ход событий прервала официантка с загадочным лицом:
- Товарищ командир, вас к телефону!
- А где он у вас?
- В варочном цеху. Я вас проведу...
В трубке встревоженный голос старпома:
- Товарищ командир, проверка готовности. Оперативный передал, что если не снимемся через час, будут крупные проблемы. Вплоть до расстрела!
- Отлично! Экстренное приготовление начали?
- Так точно!
- Еду!
- Ну что, Мех, полетели, - обрадовал я командира БЧ-5, сидевшего неподалеку. Кроме него в зале присутствовало еще трое наших офицеров. Все мгновенно рассчитались, распрощались с дамами, а один из них даже успел вызвать такси. Учитывая, что сорокатысячный город обслуживало всего шесть машин, это было несомненным успехом. Проезжая кинотеатр один из нас вышел, чтобы, на всякий случай, крикнуть в зрительном зале: «Подводники на выход!».
Когда топот подводницких сапог затих, зрители привычно вернулись к прерванному занятию. Они прекрасно знали, что лодка в базе всего одна, и больше их никто не потревожит. По крайней мере, в этот сеанс.
Лодка вышла в море ровно через сорок минут после получения сигнала тревоги.
P.S. Все прекрасно понимали, что возвращение в Лиепаю неизбежно, как «крах мирового капитализма», но, когда я сообщил об «историческом» решении командования экипажу, откровенно говоря, мало кто поверил.
«Какая жестокая шутка», - читал я в глазах подчиненных.
- Никаких шуток больше не будет. Служить будем серьезно! Старпом, учебная боевая тревога, подводную лодку экстренно к бою и походу приготовить! Штурман, прокладку в Лиепаю! Кстати, карты, по которым мы сюда пришли, еще остались?
Из отсеков донеслось троекратное «Ура» и все завертелось, как и положено в коллективе, спаянном великой целью...
Запомнилась концовка последнего разговора с ОД базы.
- А вы случайно не сын капитана 1 ранга Апрелева В.П. из училища Фрунзе?
- Сын, а что, привет передать?
- Да нет, пожалуй. Я плохо учился. Хотя, впрочем, передайте! От Тищенко с 3 факультета...
Что я сейчас и делаю. Честное слово, замотался, но лучше позже, чем никогда!...
Следующий длительный «заплыв» в славный город Балтийск придется на апрель-май.
Причем, в ночь на 26 апреля лодка будет стоять на якоре, на внешнем рейде. Весть о чернобыльской аварии (тогда мы еще не знали, что это катастрофа) принес штурман, случайно прослушивавший «Радио Швеции». В ту пору это была популярная станция, которую слушали не столько «диссиденты», предпочитавшие более радикальные «вражьи голоса» типа «Голоса Америки», а скорее поклонники хорошей эстрадной музыки в обрамлении пикантных новостей.
- Товарищ командир, шведы говорят, что у нас что-то ухнуло, а радиоактивное облако движется в их сторону через Калининградскую область.
- Значит, над нами уже прошло. А ну-ка скажите химику, чтобы замерил уровень на мостике, а потом в отсеках.
Больше всех перепугался боцман, когда узнал, что «туча» прошла над кораблем аккурат в его смену. Однако, узнав, что на мостике уровень радиации ниже, чем в моей каюте, заметно повеселел.
- Мало же вам нужно для счастья, господин боцман! - Помню, только и сказал я, вызвав на просоленной и задубевшей от встречных ветров физиономии мичмана легкое подобие румянца…
А пока, лодка стремительно мчалась в Либаву, и моряки судорожно приводили отсеки в божеский вид. «Ночлежный дом», вынужденно организованный на борту вследствие скаредности некоторых балтийских надводников, в самое ближайшее время подлежал закрытию…
- Ну что, злодей, - обратился я к СПСу (шифровальщик, отвечающий, помимо прочего, за порядок в каюте командира), - поменял, наконец, постельное белье? Домой все-таки идем!
Олейников, виновато щурясь, кивнул головой. А ведь еще вчера имел нахальство заявить: «Так вы же, товарищ командир, все равно на лодке не ночуете!»...
- Молодцы, не посрамили честь соединения! Всем благодарность, командир, подать списки на поощрение!- хвалил нас по возвращении начальник политотдела эскадры контр-адмирал В.Ф. Иванов.
- И заместитель - орел, - продолжал адмирал, - не подкачал, обеспечил высокий морально- политический дух и соответствующий облик!
- Будем поощрять! - неизменно сиплым баритоном вторил ему замкомбрига по политчасти капитан 1 ранга Н.А.Рогач, более известный любимой присказкой «Будем расставаться!», предтечей снятия с должности очередного корабельного замполита.
- Значит все шито-крыто, товарищ командир, - радостно прошептал Игорь.
- Ведь можете работать, когда захотите, - нежно прокомментировал я, передавая своего комиссара в объятия начальников «по специальности»...
НОЧНЫЕ ФАНТОМЫ
«Надо уезжать – но куда? Надо оставаться – но где найти место?» Мировые катаклизмы последних лет сформировали у многих из нас чувство реальной и трансцендентальной бездомности и заставили переосмыслить наше отношение к пространству и географии. Книга Станислава Снытко «История прозы в описаниях Земли» – художественное исследование новых временных и пространственных условий, хроника изоляции и одновременно попытка приоткрыть дверь в замкнутое сознание. Пристанищем одиночки, утратившего чувство дома, здесь становятся литература и история: он странствует через кроличьи норы в самой их ткани и примеряет на себя самый разный опыт.
Получив редкое и невостребованное образование, нейробиолог Кирилл Озеров приходит на спор работать в школу. Здесь он сталкивается с неуправляемыми подростками, буллингом и усталыми учителями, которых давит система. Озеров полон энергии и энтузиазма. В борьбе с царящим вокруг хаосом молодой специалист быстро приобретает союзников и наживает врагов. Каждая глава романа "Четыре месяца темноты" посвящена отдельному персонажу. Вы увидите события, произошедшие в Городе Дождей, глазами совершенно разных героев. Одарённый мальчик и загадочный сторож, живущий в подвале школы.
МГНОВЕННЫЙ БЕСТСЕЛЛЕР THE SATURDAY TIMES. ИДЕАЛЬНО ДЛЯ ПОКЛОННИКОВ ФРЕДРИКА БАКМАНА. Иногда, чтобы выбраться из дебрей, нужно в них зайти. Айзек стоит на мосту в одиночестве. Он сломлен, разбит и не знает, как ему жить дальше. От отчаяния он кричит куда-то вниз, в реку. А потом вдруг слышит ответ. Крик – возможно, даже более отчаянный, чем его собственный. Айзек следует за звуком в лес. И то, что он там находит, меняет все. Эта история может показаться вам знакомой. Потерянный человек и нежданный гость, который станет его другом, но не сможет остаться навсегда.
Таня живет в маленьком городе в Николаевской области. Дома неуютно, несмотря на любимых питомцев – тараканов, старые обиды и сумасшедшую кошку. В гостиной висят снимки папиной печени. На кухне плачет некрасивая женщина – ее мать. Таня – канатоходец, балансирует между оливье с вареной колбасой и готическими соборами викторианской Англии. Она снимает сериал о собственной жизни и тщательно подбирает декорации. На аниме-фестивале Таня знакомится с Морганом. Впервые жить ей становится интереснее, чем мечтать. Они оба пишут фанфики и однажды создают свою ролевую игру.
«Холмы, освещенные солнцем» — первая книга повестей и рассказов ленинградского прозаика Олега Базунова. Посвященная нашим современникам, книга эта затрагивает острые морально-нравственные проблемы.
Кэти Акер и Маккензи Уорк встретились в 1995 году во время тура Акер по Австралии. Между ними завязался мимолетный роман, а затем — двухнедельная возбужденная переписка. В их имейлах — отблески прозрений, слухов, секса и размышлений о культуре. Они пишут в исступлении, несколько раз в день. Их письма встречаются где-то на линии перемены даты, сами становясь объектом анализа. Итог этих писем — каталог того, как два неординарных писателя соблазняют друг друга сквозь 7500 миль авиапространства, втягивая в дело Альфреда Хичкока, плюшевых зверей, Жоржа Батая, Элвиса Пресли, феноменологию, марксизм, «Секретные материалы», психоанализ и «Книгу Перемен». Их переписка — это «Пир» Платона для XXI века, написанный для квир-персон, нердов и книжных гиков.