Под шорох наших дизелей - [117]

Хрюнов  от подобной перспективы отказался и «осел на берегу», а вскоре так вошел во вкус, что нисколько об этом не жалел...  А может быть, просто делал вид, потому  что командир корабля, и командир подводной лодки, в особенности, - самая прекрасная в мире профессия!

Разве что-то может сравниться с возвышенными чувствами человека, стреножившего «стального гиганта», напористо рассекающего угрюмые валы под клекот чаек и «хохот китов, плюющих нам в корму». Или буравящего глубину… Восседаешь, бывало, в  ЦП в командирском кресле, наслаждаясь слаженной работой небольшого, но дружного коллектива. Особенно, если  ты приложил  усилия  к тому, чтобы он таким стал…

Еще немного, и экипаж вдохнет полной грудью свежий морской воздух, истинную цену которому знает лишь тот, кто был его лишен, хотя бы ненадолго.

А каково чувствовать себя ответственным за судьбы людей, которые верят тебе, как родному отцу,  даже если «отец» не намного старше, а то и младше многих членов экипажа. И разве не приятно, когда многоопытный, убеленный сединами (увенчанный лысиной) комбриг скажет тебе после возвращения из похода: «А ты, Иван Петрович, молодец, я всегда в тебя верил!»

А как, порой, хорошо, если он промолчит, особенно когда с полным правом мог бы наговорить «вагон и маленькую тележку»,  да еще с «прицепом».

Капитан 3 ранга Константин Мартовский командовал подводной лодки «С-...» Северного флота, стоявшей в ремонте на 29 СРЗ в Тосмаре. Корабль готовился к переходу в АНДР, и основной задачей командира было не только привести материальную часть в образцовое состояние, но и сохранить боеспособность экипажа, зная, что лучшей предпосылки к ее утрате, чем «состояние ремонта», не существует. Организационно лодка  была приписана к лиепайской бригаде, что означало несение «всей гаммы» нарядов. Регулярно заступал дежурным по эскадре и ее командир. В один прекрасный день к нему, только что завершившему развод суточного наряда, обратился с просьбой командир «эски», ошвартованной к одному из пирсов четвертым корпусом. Надо было выпустить соседние лодки, уходящие ночью в море.  На Севере подобный маневр выполнялся силами вахты, но учитывая неуклонный рост «мастерства» военморов, помноженный на уровень флотской перестраховки, теперь это полагалось делать исключительно полным экипажем во главе с командиром или допущенным  (к самостоятельному управлению кораблем) старпомом.

Считая просьбу элементарной, Мартовский задал лишь один вопрос:

- Люди-то на борту будут?

- Конечно, весь экипаж, кроме меня. Старший - замполит.

Из памяти еще не выветрился недавний случай посадки на мель «Шведского комсомольца» с замполитом В.Бесединым  в качестве вахтенного офицера.

Константин  поморщился, но согласился. Не доверять товарищу,  да еще носителю замечательной флотской фамилии Шилов, он просто не имел права. Прибыв в назначенный час на лодку Шилова, Константин принял доклад маленького юркого замполита о том, что в лодке «стоят по местам для перешвартовки»...

Отдали кормовые, ослабили носовые, выпустили три «единички». Оставалось совсем немного: поработав моторами враздрай, подойти к пирсу, подтянуть швартовы и, распрощавшись с чужой лодкой, вернуться к обязанностям дежурного…

- Левый малый назад, правый малый вперед, - скомандовал Мартовский и, к своему удивлению, обнаружил, что лодка побежала вперед. Судя по бурунам за кормой, внизу исполнили «Оба малый вперед!»

- Стоп моторы!

Буруны за кормой исчезли.

- Эй, внизу, не спать! Нам нужно назад, а не вперед, ясно?

Из ЦП и боевой рубки донеслось бодрое «Так точно!»

Лодка продолжала медленно, но неуклонно, двигаться навстречу отвесной бетонной стене.

- Оба средний назад!

Вода за кормой закипела, корабль, ускоряя ход, двинулся вперед.

- Стоп моторы!

- Если  команду исполнят правильно, ситуацию еще можно будет спасти, - все еще сохраняя спокойствие,  как можно убедительней сказал  командир замполиту и спихнул его в боевую рубку. Там  на машинных телеграфах должен был находиться штурманский электрик:

- Оба полный назад!

Когда  загудели моторы, Константин понял, что это «конец». Они снова работали вперед. Море закончилось. Лодка с разгона  врезалась в бетонный причал. Нос оказался безнадежно свернут...

Беглое расследование показало, что на борту не было никого, кроме вахты, а телеграфами орудовал молодой матрос, делавший это впервые. Теперь это назвали бы «подставой», а  тогда же охарактеризовали просто «подлянкой». Убивать замполита было бессмысленно. Ругаться с коварным  Шиловым  тоже. Константин  прекрасно знал, что за все и всегда отвечает командир, даже если он приписной. Продолжая  проклинать собственную доверчивость, Мартовский предстал пред «светлыми» очами комбрига. Тот оказался на удивленье спокоен:

- Командир, до сегодняшнего дня вы мне нравились, а оказались сущим мудаком. И не говорите мне ничего про замполитов. Скажите лучше, чем вам так насолил Балтфлот, раз вы  решили начать его топить? Знайте, у нас еще много кораблей. И вот вам мой сказ. Если к исходу суток, нос у лодки не будет выпрямлен, я займусь вашим. Ясно?

- Так точно!

Три бутылки «шила» и двое мастерюг с кувалдами провели «пластическую» операцию в рекордный срок. Все остались довольны, особенно рабочие.