Пнув ножкой сумку в сторону кровати, Танька встала в первом дверном проеме, скрестив на груди руки и широко расставив ноги. Мелл, нежно обняв плечи подруги руками, оказалась позади. Она не пряталась, а готовилась в любой момент оттолкнуть свою любовь от разжиревшей опасности.
* * *
— Она воевать будет! А говорил — не сделает ничего! — оператор жадно потер руки.
— Пальцем не тронет, вот увидишь, — стоял на своем техник.
— Спорим?
— А давай! Проигравший худеет на три килограмма.
— Э, нет. На три сантиметра! — протянул руку товарищ.
— Фиг тебе. Сам так худей, — спрятал руки в карманы.
— Ладно уж, живи толстым, — продолжал манипулировать оператор.
— Я не толстый! Это… — осекся техник.
— И не продолжай! — раздался в ответ смех.
* * *
В наружную дверь отчаянно рвалось слоноподобное чудовище. Картонное полотно вот-вот должно было лопнуть, если бы не Танькины ухищрения. Все бы ничего, но вот про дверную ручку она забыла. Вырванная вместе с замком, ручка умудрилась в полете сильно ударить по лбу падающий назад раскабаневший организм. Наступила тишина.
— Она сдохла? — раздалось со шкафа?
— Она утонула в своем сале! — уточнил голос из-под кровати.
Сумка отодвинулась в сторону и за ней показалась белобрысая голова. Неаккуратно обрезанные на уровне плеч волосы не смогли испортить тонкой красоты робко улыбающегося личика. Немного пухлые щечки и ясные серые глаза нравились сразу и безоговорочно, любоваться такой прелестью можно было не отрываясь. Ловко вывернув ноги вперед, «пингвин», наконец, встала в полный рост. Для своих, на вид, десяти лет — совсем маленький.
Следующим явлением стала покрытая вьющимися локонами голова возле потолка. Передняя половина волос на ней была рыжей, а от ушек и дальше к затылку — красиво-каштановой.
— Почему только половина? — глядя на спадающие сверху кудри, поинтересовалась Мелл.
— Краски не хватило. Слезть помогите, я высоты боюсь, — место головы заняли свесившиеся ноги, переходящие в чрезмерно сексуальную попку.
Именно за это место и поспешили поддержать слезающую Танька и Мелл.
— Что?!
— Что?! — одновременно воскликнули подружки.
Сверкая ревностью и быстро глянув друг на друга, они резко опустили расшалившиеся руки.
Падая со шкафа, девочка по пути сильно ободрала себе коленку о декоративную ручку. Возле самого пола она поняла, что жизнь, по сути, только начиналась и перед глазами мелькать нечему. Но даже мягкая посадка, словно на руки мамы, не заставила ее произнести ни звука.
— Ну и нервы у тебя, — Танька, словившая телекинезом падающее тело, покачала головой.
— Иначе нельзя, — садясь на полу, полурыжая посмотрела на разорванную штанину и начала усердно дуть на ранку сквозь дырку. — Спалят враз, а такую нычку нельзя светить, — она была ненамного старше белобрысой, максимум одиннадцать лет.
— И часто тут так?
— Всегда, когда эта стерва на смене, — испытывающее, снизу вверх, глянула на новеньких. — Спасибо, что хоть словили, — не поняла произошедшего. — Я тоже такие косички хочу, — без перехода обратилась к Мелл.
— А вы к нам насовсем или у вас статус? — поинтересовалась белобрысая.
— У нас — чего? — наклонилась поближе к вопросу Танька.
— Нет у них статуса, как мы будут, — быстро поняла сидевшая на полу. — Интересно, зеленку получится умыкнуть?
— Она дверь свою, вроде, не запирает, — с сомнением произнесла «пингвинчик».
— Хм, может, сходишь?
— А чего там так тихо? И как вы дверь закрыть успели? — не обращая внимания на вопрос, белобрысая поинтересовалась у Таньки.
— А за зеленкой? — хитро прищурилась Мелл.
— Щщасс! Мне от синяков потом тоже зеленкой лечиться?
— Ладно, сами управимся, — присаживаясь рядом с пострадавшей, Танька для виду наложила свою ладошку на ссадину. — Больно не будет, — ласково улыбнулась девочке.
У наблюдавшей за ее действиями хозяйки раненой коленки волосы вились сами по себе. Красивые и нежные, их явно многократно и безуспешно пытались разгладить утюжком. Сначала в лице «кудряшки» ничего особенного заметно не было. Личико миленькое, да и только. Но вот когда она смотрела серьезно и вдумчиво, на мгновение замирая и останавливая взгляд, раскрывалась настоящая красота. Цвет глаз у нее, как и у «пингвинчика», был серый, только чуточку темнее.
— Всё, — поднимаясь, резюмировала Танька, — нет ссадины — нет нужды в зеленке.
— Это ты так умеешь? Здорово! Экстрасенс, что ли? — посмотрела вслед поднимающейся Таньке «кудряшка».
— Не знаю, не задумывалась, — соврала в ответ.
— А вас как зовут? — «пингвинчик» обрадовалась, что не нужно выходить из комнаты.
— Вместе или по отдельности? — уточнила Мелл.
— Погоди знакомиться, может их сейчас за убийство посадят, — предположила благодарная «кудряшка», вставая. Она оказалась на полголовы выше своей маленькой подруги, как раз одного роста с Танькой и Мелл.
— За какое?! — недоумевала «пингвинчик».
— Тишина в коридоре, слышишь? — все непроизвольно повернули ушки к двери. — Сдохла, все-таки?
— Хорошо бы, да не с нашим счастьем, — вздохнула «пингвинчик». — Там тихо, давайте посмотрим? — одной рукой она нервно теребила замочек на молнии своей пижамки. На бегунок был пришит бумажный, нарисованный цветными карандашиками, бантик.
