Очень удобно программировать сны. Это основательно вредит ясновидению, зато оказываешься в той реальности, с которой комфортно и понятно именно сейчас.
В эту ночь сон не шел: утром обещала вернуться Танька.
Вместо этого она тихо вошла в сумерки притихшей комнаты и уселась на пол, спиной к дивану:
— Мелл погибла…
Неожиданно за окном хлынул дождь, подсвеченный множеством молний. Молчание затягивалось.
— И где гром?
Танька устало отмахнулась:
— Отправила в другую реальность…
— Потом сама же там и перепугаешься, когда забудешь и забредешь случайно. Твоя Мелл? Как это случилось?
— Не моя, — мотнулся русый хвостик. — Она должна была только в одной реальности существовать, — попыталась объяснить самой себе на пальцах, — а вышло… У нее не было шансов, она дралась в одиночку. А меня рядом не оказалось! — перешла на крик. — Почему?! — слышать ее слезы так же больно, как и видеть.
— Что за реальность?
— Случайно создала, когда исправляла грядущее, — всхлипнув, Танька быстро успокаивалась, но все еще ни разу не посмотрела на собеседника. — Я это ответвление уже уничтожила, там теперь бесплодные мечты обитают, — зябко вздрогнули тощие плечики. — Мне холодно.
— Вон второй плед лежит. Бери и залезай сюда, подушек хватит, — к стенке вполне еще можно было подвинуться.
Надпись на новой белой футболке прогнозировала: «Жить и любить — путь к забвению». Серые капри скрывали прелесть хрупкой фигурки, зато розовые кроссовки еще не успели потерять товарный вид. Хвостик, схваченный простой резинкой, болтался сам по себе.
— Ты зачем так мрачно в бесформенную одежду прячешься? — в голосе Мелл проскочило удивление. Странные тонкие косички, начинающиеся ото лба и, вместо челки, свисающие вдоль лица, были ее любимой фишкой. Красовалась же в свободных шортиках и полюбившейся футболке с вырванными ангельскими крылышками на спине. Кроссовки были копией Танькиных.
— Не хотела лишних приставаний, — Танька проверяла комплект самого необходимого в новом рюкзачке: он был маленький, серый, городской модели, со вшитым пластиковым каркасом и ремнями разгрузки на поясе. Кукри помещался с трудом, но хоть не торчал, как бейсбольная бита из заплечного вместилища Мелл: подруга таскала с собой легкий алюминиевый биток специально, для отпугивания мелких приставал.
Теперь выходили в чужие реальности прямо из Танькиной квартиры, и сборы устраивали где придется.
— Пф! Могла просто сказать, что мои знаки внимания…
— Нет! Что ты, — Таня впервые за долгое время посмотрела на подругу, прямо в глаза, — я не о тебе говорю, как такое можно подумать! — она вдруг оказалась рядом с любимой и, продолжая заглядывать в серую глубину глаз, положила руку ей на плечо. — Никогда не откажусь от тебя, ты же знаешь.
Мелл не выдержала и, резко обняв Таньку, заплакала откровением:
— Ты такая молчаливая и грустная с утра. Вот я и подумала… надумала… мало ли? — она отстранилась, продолжая обнимать, и шмыгнула носом остатки слез. — Дура я, да? Я же не смогу без тебя жить, понимаешь?
— Нет, не понимаю, — жестко сказала Танька. — Я знаю. И это меня очень пугает, если честно.
— Ты поэтому такая мрачная, да?
— Я… Ты сама как думаешь?
— Что-то случилось, наверное.
— Нечего на себя напускать уныние! Собиралась меня на роликах учить — идем и катаемся, — Танька нехотя отпустила подругу. — Но сначала — в зал!
— Не-ет, — сморщив гримаску, простонала Мелл, — ты меня снова на тряпки порвешь, — добавила, захныкав.
— Для твоей же пользы. И мне спокойнее будет, — закинула на плечо лямку. — Лют? Пойдешь с нами?
«Поиздеваться решили над бедным котиком? Что мне там делать-то? — приподнялось на диване лохматое возмущение с зажатым в пасти длиннющим хвостом.»
«Для порядка спрашиваю, сам знаешь. Ты лучше меня опасность чуешь, все-таки.»
«Все нормально будет, котик ручается, — муркнуло в ответ.»
— Спасибо тебе, защитник, — присев на диван, Танька нежно обхватила леопарда за мордочку и чмокнула в нос. Не выдержала и обняла целиком серый теплый комок преданности.
— Телячьи нежности, телячьи нежности, — притворно ревновала Мелл, стоя возле двери. — Мы идем уже или где?
— Идем, идем, — усмехнулась Танька: подруга быстро переняла ее манеру общения и странные выражения.
* * *
— Почему она ее так жестоко тренирует? — высказал непонимание оператор.
— Ты видел, что произошло? Ну, там, — мотнул в ответ головой техник.
— А, ты про…
— Так чего спрашиваешь?
— Хочешь сказать, что она просто боится? — оператор от возмущения чуть не задохнулся.
— За любимого человека, как иначе? Это ты у нас бесстрашный. Любитель оживших салатов, — улыбнулся коллега.
— Да будет уже вспоминать-то! — насупился оператор.
— Как прикажет фаворит императора, — заржал в ответ техник.
* * *
Залы для тренировок девчонки выбирали всегда разные и, по возможности, в совсем отдаленных и малоинтересных реальностях. После изматывающего спарринга с подругой, Танька имела привычку зацепиться с компанией бойцов, нарваться на нападение и расслабляться в драке, лишь иногда лениво приподнимая веки на очередную жертву.
