Под одной крышей - [118]

Мари хотелось поговорить с Йожефом Тенцером, но он с утра ушел на склад, и вот уже полдень, а его все не было видно в ткацком цехе. Наверно, ему уже стало известно о случившемся, возможно, судьба ее уже решена. Ну ничего, дома Винце скажет, правильно она поступила или нет, Винце развеет ее сомнения, успокоит. Но как ужасно, когда человек сам не может решить, разумно он поступил или наделал глупостей.

Она проходила со своей тележкой возле Такач; женщина приветливо кивнула ей, нажала пальцем кнопку:

— Это совсем несложно, регулировать эксцентрики, — сказала она. — Ты как, имеешь представление, что к чему?

— Немного, — ответила Мари и подошла к женщине.

— Со временем освоишь и станок. Поработать подносчицей тоже полезно, научишься обращаться с утком. Работа здесь чистая, только надоедает весь день стоять у эксцентрика. Жаккард совсем другое дело, на нем вырабатывается фасонная ткань, но Герец не подпускает тебя близко, да? Ну вот и обрыв. — Она громко позвала наладчика, расхаживавшего между станками. Мари пошла дальше.

Плавно, бесшумно вращались веретена станка Эдит Кунц, а девушка старательно красила губы, затем, взмахнув зеркальцем, подозвала Мари.

— Твой муж был в плену? — спросила она.

— Да, недавно вернулся, всего четыре дня назад.

— Из Советского Союза?

— Ага.

— А где он работает?

— На Чепеле, первым помощником машиниста бумагоделательной машины на фабрике Неменя.

— Он красивый у тебя?

Мари засмеялась, прижалась головой к плечу девушки.

— Да еще какой красавец! Как-нибудь придешь к нам, познакомлю.

— Где вы живете?

— На улице Надор…

— Ладно, непременно нанесу визит.

И она снова засмеялась. Мари поспешила со своей тележкой дальше, проходя мимо работниц, улыбалась каждой, останавливалась у станков, смотрела, как ловко орудуют женщины руками. «Конечно, я права, не стоит говорить с Йожефом Тенцером, да и в поддержке Винце не нуждаюсь, потому что говорила так, как надо, и все тут!» Винце сказал, что честному труженику нечего больше бояться. Гляди, сколько она сразу приобрела себе друзей, все изменилось, даже цех стал казаться иным, уютным и приветливым, особенно когда заглянет в него по-осеннему ласковое солнце, а до чего красива пряжа, цветной шелк, равномерно сматывающийся с бобины! Как же она не замечала этого раньше? Словно ходила до сих пор с завязанными глазами.

Мари так спешила домой, что даже дух перехватило, когда она хотела окликнуть тихонько насвистывающего молодого человека, не спеша шагавшего впереди по противоположной стороне улицы Надор.

— Винце! Винце! — позвала она, но он не услышал. Мари ускорила шаг и, поравнявшись с ним, замахала руками. Только тут Винце заметил ее и перешел на другую сторону улицы.

— Что случилось? — встревожился он, глядя на разгоряченное лицо жены.

— Так много всего, на ходу не расскажешь, — ответила Мари и чуть ли не потащила Винце за собой к воротам.

Винце передалось ее волнение, и, терзаясь неизвестностью, он строил самые невероятные догадки. А главное, понял, что его собственные дела отодвигаются теперь на второй план.

А с третьего этажа донесся ошалелый лай, Жига мчал вниз по лестнице, поводок извивался позади него.

8

Утром, когда позвонили, Винце был один в комнате. Какое-то мгновение он колебался, открывать или не открывать дверь, и решил не открывать — наверняка пришли к баронам. Настойчивые звонки повторились несколько раз; наконец в прихожей раздались шаги и незнакомый голос, потом в комнату постучали и, не дожидаясь ответа, открыли дверь… На пороге стояла баронесса с листочком бумаги в руке.

— Вы дома? А я думала, вы ушли, вот уже целый час звонят.

— Разве это к нам приходили? — спросил Винце, еле сдерживая улыбку. Малика в халате, из-под которого выглядывал подол длинной ночной сорочки, имела довольно-таки комичный вид:

— В такой же мере, как и ко мне. Принесли счет за газ. За полмесяца.

— Придется написать на двери, что к Палфи три звонка.

— А, не важно, все равно вы ходите через кухню. Главное, нужно оплатить счет, завтра придут за деньгами.

— Сколько?

— Много, семьдесят четыре пенгё. Половину придется уплатить вам, как жильцам. — И баронесса бесцеремонно уселась на кровать.

Винце встал, пододвинул к кровати стул.

— Пересядьте, пожалуйста, сюда. Жена, уходя на фабрику, застелила кровать, а вы ее сомнете.

Малика удивленно посмотрела на этого странного, ершистого молодого человека, но пересела. Винце тщательно разгладил покрывало, затем сказал:

— Моя жена вчера вечером впервые пользовалась газом, согрела всего одну кастрюлю воды.

— Откуда мне знать? — Малика разозлилась, что ее заставили пересесть. — Не буду же я стоять целый день на кухне и контролировать, что делает ваша жена?

— Вы можете узнать об этом у моей жены. Уж если она говорит, что пользовалась газом один раз, то, поверьте, так оно и есть.

Малика встала и, все более распаляясь, замахала счетом.

— Я поговорю с мужем. Это дело надо упорядочить, с газом и электричеством. Я допустила глупость, не подумав об этом раньше, но раз вы упрямо стоите на своем, я буду говорить иначе.

— Согласен, надо упорядочить. Будем платить исходя из того, сколько у кого лампочек и помещений, которыми каждый пользуется.