Под небом пустыни - [79]
Старшина, кажется, исподтишка прислушивался к рассказу историографа. Ему не понравился ни рассказ, ни тон рассказчика. Если бы старшина к тому же заметил, как подсмеивался над его усиками историограф, он, несомненно, тут же, под сводами гробницы Котб од-Дина Хейдера, вытащил бы пистолет. Пистолета он не вытащил, но, не простившись, побрел прочь и даже не оглянулся.
Фотограф провозился в святилище Котб од-Дина Хейдера почти до половины двенадцатого дня. Как только его вещи были собраны, мы поспешили укрыться в машине Ьт соседства с великим шейхом в обществе нашего Абдоллах-хана и двинулись дальше в путь. Минут через пятнадцать остались позади сады, огороды и жилища северных пригородов Торбета и машина подъезжала к горам Кухе-Сорх.
Перевал Годаре-Хорсенг делит горы Кухе-Сорх на две части — восточную и западную, каждая из которых представляет по нарыву на левой лапе Деште-Кевира. Сюда залезают последние песчаные языки пустыни. Проезжаем Кафер-кале[154]. Не убоявшись подобно Сайксу такого названия местечка, вы убеждаетесь, что «проточная вода, зеленые луга и лужайки радуют здесь глаз человека». От Кафер-кале и дальше суровость пустыни понемногу ослабевает, небо постепенно бледнеет. А возле Шарифабада перед вами стеной встают горы Биналуд, как плотина, преграждающие путь бесконечным песчаным волнам пустыни.
Шарифабад расположен на стыке двух шоссе: Торбет— Мешхед и Тегеран — Мешхед. Поскольку город расположен под прикрытием гор Биналуд, можно сказать, что северо-восточная окраина пустыни Деште-Кевир кончается здесь, а отсюда начинается Кучано-Мешхедская долина, которая утопает в объятиях гор Биналуд, тысячи мечетей и резко отличается от пустыни.
В четыре часа пополудни 25 марта мы въехали в священный город Мешхед. Таким образом, закончилось наше путешествие по окраинам Великой Соляной пустыни Деште-Кевир.
Отель «Сапид» радушно принял путешественников. Час спустя, освежившись и сменив дорожное платье, мы вышли в город, намереваясь прежде всего поклониться праху восьмого имама[155].
Удобно устроившись в машине, мы вполне разделили чувство древних паломников, пробиравшихся с караванами из дальних районов пустыни к святым местам; Оставив позади опасные перегоны пустыни, они наконец въезжали в священный город Мешхед. В этот радостный миг забывались все тяготы ужасного пути. Мы тоже как бы проснулись от страшного сна. И очень обрадовались, что все случившееся было только сном. А наяву были надежные городские стены да работа тайной полиции. Больше ничего. Абдоллах-хан от удовольствия, что попал в святой город, а также от незнания местных правил уличного движения вопреки своему обету жал изо всех сил на педали и стремительно гнал машину к святилищу имама Резы, к золотому куполу величавого собора. Пассажиры молчали, и, наслаждаясь этим молчанием, каждый думал о своем.
— Вы позабыли, что сегодня не обедали? — раздался вдруг голос фотографа. — Повременим с богомольем. Давайте чего-нибудь перекусим.
— Дорогой брат, — весело и добродушно возразил историограф, — потерпи. Сначала поклонимся святыне, а потом уж и пообедаем.
— Где же это написано? В каких законах шариата[156] сказано, что сначала надо побывать в святилище, а потом уж обедать?
— Помни, брат, что сказал Саади[157]: «Содержи утробу в голоде, чтобы осенил тебя светоч знания»!
Фотограф заскучал и надулся. Тогда Абдоллах-хан улыбнулся и весьма тонко заметил:
— Господин, простите, господин! Если светоч знания светит только пустому брюху, то несчастный народ Ирана голодает много тысячелетий подряд, господин. Значит, сейчас он должен быть очень знающим, господин!
В автомобиле по древним караванным дорогам.
Вместо послесловия
Хорошо бродить среди покоя
Голубой и ласковой страны.
Эти строки из есенинских «Персидских мотивов» могут быть эпиграфом к книге Али Асгара Мохаджера — эпиграфом ироническим и немного грустным, как сама книга «Под небом пустыни». Не осыпанная розами и упоенная покоем «голубая да веселая страна» стелется под колесами машины, в которой едут наши путешественники, а суровый, опаленный дыханием пустыни край, совсем непохожий на романтическую Персию «восточных» повестей и поэм.
Иран издавна манил к себе путешественников, и многие из них писали отчеты и книги о своих странствиях. «История географических исследований в Иране» Альфонса Габриэль[158] (автор которой не раз сам пересекал пустыни этой страны) читается как увлекательный роман. Одно только перечисление названий отечественных трудов по географии Ирана составило объемистую книгу, в которой читатель сможет найти немало интересных работ[159]. Все эти книги, очерки, отчеты, статьи и заметки содержат огромное количество самых разнообразных — и, к сожалению, до сих пор еще как следует не систематизированных — сведений об Иране, значение которых невозможно переоценить. Литература эта в общем сравнительно доступна, но создана она не персами, а ведь по Ирану странствовали и персы, и они тоже писали о том, что видели в родной стране. К сожалению, персидские и тесно связанные с ними арабские географические сочинения почти не доступны русским читателям, не владеющим восточными языками: значительная часть их вообще не издана и хранится в различных рукописных собраниях, другие опубликованы только в оригинале и лишь немногие переведены на европейские и русский языки. Арабская, персидская и турецкая географическая литература, условно называемая мусульманской, представлена огромным количеством сочинений самых разнообразных жанров и оказала большое влияние на развитие художественной прозы особенно в Иране. Подробнее ознакомиться с нею читатель сможет по прекрасно написанной книге академика И. Ю. Крачковского, в которой он найдет также сведения о многих средневековых писателях и путешественниках, упомянутых в настоящей книге
«… Покамест Румянцев с Крузенштерном смотрели карту, Шишмарев повествовал о плаваниях и лавировках во льдах и кончил тем, что, как там ни похваляйся, вот, дескать, бессмертного Кука обскакали, однако вернулись – не прошли Северо-западным путем.– Молодой квас, неубродивший, – рассмеялся Николай Петрович и сказал Крузенштерну: – Все-то молодым мало, а? – И опять отнесся к Глебу Семеновичу: – Ни один мореходец без вашей карты не обойдется, сударь. Не так ли? А если так, то и нечего бога гневить. Вон, глядите, уж на что англичане-то прыткие, а тоже знаете ли… Впрочем, сей предмет для Ивана Федоровича коронный… Иван Федорович, батюшка, что там ваш-то Барроу пишет? Как там у них, а? Крузенштерн толковал о новых и новых английских «покушениях» к отысканию Северо-западного прохода.
Книга рассказывает об увлекательных, несколько необычных, не лишенных риска путешествиях автора по Камчатке и Чукотке, Ямалу и Таймыру, Кольскому полуострову, Кордильерам. Попутно знакомит с бытом местных жителей, их нравами и обычаями, будь то чукчи или заключенные чилийской тюрьмы. Для романтиков, любителей природы, путешествий и приключений.
Гарун Тазиев, известный вулканолог, рассказывает о своих необычайных путешествиях, связанных с изучением деятельности вулканов. Очень точно он описывает поразительные зрелища и явления, происходящие при извержении вулканов, которые он наблюдал.В книге приводится история гибели цветущего города Сен-Пьер, а также ряд других историй, послуживших уроком для человечества в деле более пристального изучения грозного явления природы.
Один из самых ярких и запоминающихся рассказов о путешествиях и восхождениях из коллекции сайта mountain.ru. Текст, без сомнения, имеет литературные достоинства и может доставить удовольствие как интересующимся туризмом и альпинизмом, так и всем остальным. .
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В этой увлекательной повести события развертываются на звериных тропах, в таежных селениях, в далеких стойбищах. Романтикой подвига дышат страницы книги, герои которой живут поисками природных кладов сибирской тайги.Автор книги — чешский коммунист, проживший в Советском Союзе около двадцати лет и побывавший во многих его районах, в том числе в Сибири и на Дальнем Востоке.
Рог ужаса: Рассказы и повести о снежном человеке. Том I. Сост. и комм. М. Фоменко. Изд. 2-е, испр. и доп. — Б.м.: Salamandra P.V.V., 2014. - 352 с., илл. — (Polaris: Путешествия, приключения, фантастика. Вып. XXXVI).Йети, голуб-яван, алмасты — нерешенная загадка снежного человека продолжает будоражить умы…В антологии собраны фантастические произведения о встречах со снежным человеком на пиках Гималаев, в горах Средней Азии и в ледовых просторах Антарктики. Читатель найдет здесь и один из первых рассказов об «отвратительном снежном человеке», и классические рассказы и повести советских фантастов, и сравнительно недавние новеллы и рассказы.Во втором, исправленном и дополненном издании, антология обогатилась пятью рассказами и повестью.
В своей книге неутомимый норвежский исследователь арктических просторов и покоритель Южного полюса Руал Амундсен подробно рассказывает о том, как он стал полярным исследователем. Перед глазами читателя проходят картины его детства, первые походы, дается увлекательное описание всех его замечательных путешествий, в которых жизнь Амундсена неоднократно подвергалась смертельной опасности.Книга интересна и полезна тем, что она вскрывает корни успехов знаменитого полярника, показывает, как продуманно готовился Амундсен к каждому своему путешествию, учитывая и природные особенности намеченной области, и опыт других ученых, и технические возможности своего времени.
Палеонтологическая фантастика — это затерянные миры, населенные динозаврами и далекими предками современного человека. Это — захватывающие путешествия сквозь бездны времени и встречи с допотопными чудовищами, чудом дожившими до наших времен. Это — повествования о первобытных людях и жизни созданий, миллионы лет назад превратившихся в ископаемые…Антология «Громовая стрела» продолжает в серии «Polaris» ряд публикаций забытой палеонтологической фантастики. В книгу вошли произведения российских и советских авторов, впервые изданные в 1910-1940-х гг.