Под небом пустыни - [77]

Конечно, многое изменилось за шестьдесят лет, со времени, когда Сайкс видел этот город. Начать хотя бы с того, что когда, расплатившись в ресторане, мы посетили соборную мечеть, то с крыши мечети историограф и фотограф не увидели ни русского врача, ни русских казаков. А увидели они нечто совсем другое. Задыхаясь от бега, в пыли, к нам пробирались среди куполов мечети по крыше два человека — полицейский и еще один в штатском.

— Господа! — раздраженно вскричали подоспевшие. — По какому праву вы забрались на минарет? Фотосъемка категорически запрещена. Эй, господа, вниз, да поживей!

Чтобы не пропал даром хороший снимок и труд, затраченный на карабканье по ступенькам минарета, географ вступил в пререкания с этими людьми.

— Простите, очень вас прошу, может быть, вы подойдете поближе к этой стене? А то сейчас понапрасну сбегутся люди, и нам трудно будет закончить работу.

— Спускайтесь сами оттуда вниз! Вы не имеете права здесь фотографировать без разрешения. Спускайтесь, а не то!..

— Господин, у нас имеется разрешение. А кроме всего, мы у себя на родине. Мы не иностранцы. Разве человек в своей стране не должен…

— Где ваше разрешение? Врете вы все, хотите обделать свои делишки?..

— Вы изволите ошибаться. Скажите, кто вы сами, от лица какого учреждения вы таким манером разговариваете с нами?

— Это вас не касается… Вам-то что до этого? Где разрешение?

Географ, как безжалостный и беспощадный игрок, который до последнего момента придерживает выигрышную карту и доводит своих партнеров до исступления, нехотя вынул из карманного календарика рекомендательное письмо шахиншахского двора и, помедлив, развернул его перед двумя парами нетерпеливых глаз. Поскольку не исключена была возможность, что постовой не знал грамоты, письмо было вручено человеку в штатском. Минута-две прошли в молчании…

А затем этот тип обратился к полицейскому:

— И чего ты поднял панику? Я ведь говорил…

— А что?

— А то. Уважаемые господа рекомендованы самим шахским двором!

Он обернулся к географу и льстиво предложил:

— Разрешите принести вам чаю?

— Здесь, на крыше, пожалуй, неудобно. Не беспокойтесь. Распорядитесь, пожалуйста, чтобы удалили народ со двора мечети.

— Всенепременно. Пошли, парень!

И они ушли, оставив нас в покое.

Соборная мечеть Торбета, оказавшись по соседству с центральной площадью города, как-то сразу утратила свою древность. «Украшения» недавнего ремонта осквернили ее облик. Мало того, по словам служителя мечети, это здание было выстроено недавно и не имеет ничего общего с древностью, хотя в некоторых местах проглядывают обвалившиеся кирпичи.

— Ну, тут ничего интересного нет, — сказал фотограф, спускаясь с минарета. — Поглядим, здесь, что ли, гробница Хейдера?

— То есть как?

— Ну, например, есть тут какое-нибудь святилище или могила суфия[143] или дервиша?.

Служитель мечети, пока не получил чаевых, никак не мог понять фотографа. А получив их, сказал:

— Да, господин, есть тут могила Котб од-Дина Хейдера. По той улице вы как раз пройдете к гробнице.

Мы спустились по ступенькам вниз, и фотограф в шутку спросил у служителя мечети:

— Вы не знаете, кто построил этот город?

— Нет, господин. Откуда мне знать? Я ведь тогда не жил!..

— Служитель мечети в Наине знал, когда был заложен, город. Думал, вы тоже знаете.

— Нет, господин. Служители мечети не такие грамотные. Это место зовется Торбете-Хейдерийе[144], потому что город выстроили около могилы Котб од-Дина.

Генерал Размара в «Географическом словаре Ирана» писал об этом городе — разумеется, без точных ссылок на источники, цитируя, кажется, «Сад чистоты»[145] Мирхонда, — следующее: «Торбете-Хейдерийе — один из древнейших городов Ирана, построенный в 1211 Исхак-ханом Карататар по приказу Наджафкули-хана — вождя татарского племени, вблизи от гробницы Котб од-Дина Хейдера. Город был обнесен рвом. Называли его «Могила Хейдера». Город лежал на пути в Индию. Он разросся, появились новые улицы, базары. Во времена правления его величества покойного шаха[146] в центре города с севера на юг проложили проспект, а другой проспект пересекал город с востока на запад и заканчивался народным парком».

Город Торбет, окруженный горами, утопающий в садах и зелени огородов, является красивейшим городом Ирана. Особенно похорошел он, когда на холме разбили парк. В Торбете около двухсот пятидесяти магазинов, четыре гаража; питьевая вода поступает из подземных каналов. Но ее мало. Поэтому воду достают также из колодцев и абамбаров.

Бедняга Исхак-хан Карататар! Основал или по крайней мере благоустроил это селение он, а называется город по имени Котб од-Дина Хейдера. Но европейски великодушная натура сэра Перси Сайкса воспротивилась такой несправедливости, он окунулся с головой в исследования и заявил: «Название Торбете-Хейдери, указанное на картах, в настоящее время вышло из употребления, хотя там все еще сохраняется большая, сложенная из красного кирпича гробница святого, полный титул которого был Котб од-Дин Хейдер… Город этот обычно называют просто Торбет, что означает «могила». Я спрашивал по крайней мере четырех человек, чей же это торбет, и неизменно слышал в ответ: «Торбет Исхак-хана». Поэтому Хейдер должен был бы уступить место, которое так долго занимал на карте.