— Войдите! — и повторила по-итальянски: — Avanti!
Дверь отворилась, и на пороге показался Толбот. Приветливое выражение его лица немедленно сменилось хмурой гримасой.
— О, я вижу у вас уже есть компания, — грубо произнес он. — Я звонил вам в albergo, мне сказали, что вы здесь.
Стефано уже поднялся, а Антония пыталась сохранить самообладание.
— Вы хотели меня видеть по делу? — спросила она.
— Нет. Просто подумал, что мы могли бы… поужинать вместе. — Его речь звучала отрывисто, будто он компостировал каждое слово.
— Мне очень жаль, Толбот, — спокойно ответила девушка. — Но я уже договорилась поужинать сегодня.
— Тогда я пошел. Доброго вечера. — Он не закрыл за собой дверь, и Антония со Стефано слышали грохот его шагов по деревянной лестнице.
— Я лучше пойду, — поспешно забормотал Стефано.
— Да, пожалуй, — вежливо ответила Антония. — Расскажешь мне о Помпеях в другой раз.
Когда итальянец ушел, она остановилась посреди студии, возмущенная, обиженная, полная сожаления.
«Толбот пришел ко мне, чтобы пригласить на ужин, а я…» Потом появилась коварная мысль: а что, если Клео сегодня занята, и Толбот, устав от пустого и дождливого дня, решил, что ему нужно немного развлечься.
«Как он посмел вообразить, что можно позвать меня, когда у него есть лишняя свободная минутка? — Она рассмеялась. — Если бы Стефано целовал или обнимал меня, Толбот едва ли мог быть больше разгневан. Как бы там ни было, я со Стефано просто болтала за чашкой кофе».
Никогда она так не радовалась, что будет ужинать в «Маргарите» со своими друзьями, Ингрид и Свеном. Антония очень надеялась, что им дадут столик где-нибудь в центре зала и Толбот не сможет не заметить их.
Хотя желание Антонии сесть в ресторане за центральный столик исполнилось, Толбота нигде не было видно. В самом конце ужина к столу подошел Роберт. Антония представила его Ингрид и Свену, и тут же выяснилось, что Клео с матерью уехала на целый день в Ассизи.
Антония с удовлетворением подумала, что не ошиблась — Толбот действительно пытался найти себе компанию для ужина, хотя она решительно не понимала, чего ради он приложил столько усилий, разыскивая ее сначала в albergo, потом в студии. Что ж, у него не займет много времени добраться до Ассизи на машине и присоединиться к матери и дочери Норвуд, если он знает, где их искать. Интересно, отважится ли он спросить Роберта, в каком отеле или ресторане они могут ужинать?
После ужина Антония с друзьями вышла из «Маргариты» и направилась по Корсо Ваннуччи в свое любимое кафе на площади Данте.
— Твой английский друг сегодня занят? — Ингрид едва скрывала любопытство.
— Он не обязан водить меня среди недели на праздник, а потом еще возиться со мной в воскресенье, — ответила Антония с беззаботной улыбкой.
На следующей неделе Антония получила несколько писем из дома, в том числе от Филиппа Кенфорда, ее крестного. Он подумывал о том, чтобы провести несколько недель в Италии. Сначала по делам, а потом просто ради удовольствия. И надеется остановиться в Перудже, по крайней мере, на несколько дней, чтобы Антония показала ему достопримечательности.
«А потом мы могли бы провести недельку во Флоренции. Прошло много лет с тех пор, как я был там, имея в своем распоряжении всего несколько дней, чтобы посетить все дворцы, музеи и церкви. Так что воспоминания у меня остались весьма смутные. В этот раз мы могли бы осмотреть город более спокойно…»
И вновь Антония преисполнилась чувством признательности к Филиппу, благодаря которому у нее есть время и деньги на то, чтобы посетить все эти прекрасные города.
В пятницу вечером, после занятий, она сидела на ступеньках напротив изящного фонтана Маджоре и умилялась, глядя, как голуби купаются в его струях, не задумываясь о том, что сидят на историческом наследии.
Она полюбила Перуджу за противоречивый характер, ее узкие улочки, наверняка хранящие память о былой вражде и вероломных вендеттах. Жестокость и жаркие страсти, вспыхивавшие между семьями соперничающих друг с другом купцов, благородными фамилиями и грозными чужаками, канули в Лету, а город, окруженный древними крепостными валами, и сейчас возвышается на холме, закутанный в мантию каменных стен, взирая на раскинувшуюся у его подножия умбрийскую долину.
Даже сейчас, в этот ветреный вечер, когда серые облака стремительно неслись по мрачным небесам, можно было завернуть за угол и без опаски выйти на бельведер, маленькую террасу отеля, и полюбоваться на мягкие изгибы долины, серебряной лентой тянущиеся сквозь оливковые рощи.
Когда Антония вернулась в albergo и не обнаружила там записки от Толбота, она решила: раз он не написал ей ни слова, то она не поедет завтра на раскопки. Девушка не намерена была допускать, чтобы ее унижали.
Она уже собиралась идти ужинать, когда позвонил Роберт.
— У тебя есть какие-нибудь планы на выходные? — спросил он.
— А что?
— Толбот считает, завтра опять будет сыро, и он хочет, чтобы ты зря не тратила времени на раскопках. У него есть какой-то другой план. Он хотел бы обсудить его с тобой. Не могла бы ты прийти в «Маргариту»?
— Прямо сейчас? А почему он сам не попросил?
