Под небом Аргентины - [93]

Наско отпил вина. По его виду ясно было, что рассказ совсем не показался ему забавным. Видю, задетый, продолжал с горячностью:

— На следующий день вызывают нас в профсоюз или шут его знает, куда. Напишите, говорят, такой-то и такой-то лозунг. "Дайте денег на краски, — говорю. — И за вчерашнюю платите!" Хотели нам охрану дать. "Мне собственная голова охрана", — говорю. На указанном месте легко было работать, там всего двое полицейских дежурили. Трако прикинулся пьяным и затащил их в кабачок. Остальное — проще простого.

— Тебе и на угощение полицейских денег дали?

Видю, не уловив иронии, шутливо ответил:

— Нет, за мой счет пошло, идеи ради.

— Хорошо, но разве только из-за этого вас фантомами прозвали?

— Да нет, — усмехнулся Видю. — Пришлось стакнуться с разными типами из лиги. Ты их встречал, когда мы на "сеансы" выходили. Шатаются среди ночи по улицам, ревут до хрипоты, а мне важно притащить их к намеченному месту. Кабатчики открывают перед ними дверь в любое время. Ворчат, а впускают, подлые душонки! Боятся, как бы их "красными" не объявили и не разгромили их заведений. Заходим, значит в кабак, что поближе к нашему объекту, берем с собой и постовых, а инструменты я заранее припрятывал поблизости. Посижу с ними, выпью стопочку и тихо выхожу дело делать. А на другой день все говорят — фантом снова стену разрисовал… Вот потеха! — Видю самодовольно рассмеялся. — И еще было дельце, Наско: чемодан с листовками доставили из Ла-Платы. Попыхтеть пришлось. В трамваях и муха без проверки не пролетит, а ехать не меньше часу. Взялся я провезти листовки. Снова мне про охрану говорят. Предлагают всяких субъектов, которые и в обычное-то время внимание полиции способны привлечь.

— Не привираешь? — взглянул на него Трако, прищурив глаза.

— Оставим подробности… Прихожу, значит, к одному из лиги, а мне известно, что это тайный агент полиции в Ла-Плате. Выпиваем с ним, а план уже созрел в голове. Накачал его как следует и атакую по всему фронту. Двоюродный брат, говорю, уезжает, из Ла-Платы, а у него куча моих вещей. И чертыхаюсь вовсю. "Что ж ты их не возьмешь?" — смеется он.

"А как? — спрашиваю. — Сейчас и птаха не пролетит". — "Что ты! Это касается только красных". — "Враки, — говорю, — красные расхаживают, где им вздумается. Почему вы до сих пор тех, что лозунги малюют, не схватили?" — "Не сегодня — завтра попадутся мне в руки, мать их…" Трако пожелтел как лимон. А я агенту прямо в лицо ухмыляюсь и еще граппы требую. А он-то из себя выходит. "Я" — говорит, — везде могу пройти". — "Ты, но не я". — "И ты! — орет. — Куда хочешь проведу!" — "Тогда помоги мне вещи перевезти". — "Ладно. Сколько граппы поставишь?" — "Сколько выпьешь с моим приятелем, пока я их соберу". И поехали…

Видю осушил стакан, глаза его заблестели.

— К утру листовки были в Берисо. Разбросали их на следующий день и, как видишь, пока что живы… А у этого мышонка Трако голова на плечах. Здорово придумал. Вечером набиваем карманы листовками и ходим с типчиками из лиги по квартирам "красных". Они врываются в дом, шумят, а мы в это время листовки разбрасываем.

— Как? — удивился Наско.

— Очень просто. Дырку в кармане штанов проделали и оттуда по два-три листка выпускали… Я их все подговаривал ходить и шуметь, пока листовки не кончились. Смеху было! А те дурни думали, что их ругань нас смешит.

— Чудесно!

Это было сказано таким ледяным тоном, что Видю внимательно посмотрел на Наско. Вместо ожидаемого эффекта он увидел на лице приятеля холодную маску. Только прищуренные глаза злобно сверкали.

— Что это значит? — пробормотал, растерявшись, Видю.

— Натворили вы дел. Как подумаю, волосы дыбом встают.

— Э, меня это забавляло, и все! А тебя это не касается.

— Как не касается? Да кто бы мне поверил, что я ничего не знаю о ваших штучках?

— Верно, — согласился Видю, — но это не беда.

Дубинки вытряхнули бы немного гнили из твоих мозгов. Впрочем, могло бы произойти кое-что и похуже. Но волноваться из-за такой мелочи, что в вашем городишке стало бы одним бакалейщиком меньше, не стоит.

Наско грубо выругался, поднял стакан, осушил его и тихо заговорил:

— Ты и вправду — чудак. Класть голову на плаху ради потехи!

Видю потерял охоту хвастаться и обозлился:

— Не ради потехи, парень! Но ты не способен понять настоящие причины — вот тут не хватает, — и Видю постучал пальцем по лбу.

— Да, не понимаю твоего "социализма" или там еще чего-то…

— Нет необходимости называться социалистом, чтобы быть честным.

— Честным? Ты не лишен чувства юмора.

Видю забыл о своих намерениях и рассвирепел:

— Те немногие люди, которые знали о нашей работе, смотрели на нас, как на необыкновенных существ. Люди суровые, сильные. Да и наша игра немножко отличалась от твоей кинелы.

— Суетный ты человечишка — готов сто раз рисковать головой, только бы заставить кого-нибудь один раз ахнуть.

— А ну послушаем, — прервал его Видю, — как твоя бакалейная голова понимает забастовку?

— Пожалуйста! Кому нужна была эта забастовка? Собралась кучка пустоголовых фантазеров и увлекла за собой толпу. Да разве нормальный человек поверит, что фабриканты откроют свои сейфы и начнут раздавать все, что у них потребуют? Люди умеют беречь денежки. А чего вы добились? Сколько убитых, раненых, арестованных, тысячи снова без работы. Кто увлек рабочих? Вот такие, как ты, любители эффектов, восторгов и оваций, одним словом, самовлюбленные эгоисты, для которых забастовка — самый простой способ заставить говорить о себе, пролезть в вожди.