Под небом Аргентины - [41]

— Араб идет, — зашептались в толпе.

Наступила тишина.

Человек в белом халате медленно оглядывал каждого в отдельности прищуренными глазами. Он словно рожден был для своей должности — для набора рабочих на фабрику "Свифт". Его наметанный взгляд останавливался на самых здоровых и сильных. И редко ошибался. Но избранный им счастливец, прежде чем приступить к работе, должен был пройти еще через много мытарств. Два врача щупали его мускулы, прослушивали и простукивали грудь, осматривали зубы и только тогда говорили: "годен". Новички в Берисо скорее получали одобрение врачей. Но стоило им хоть немного поработать на фабрике, выжимавшей из человека все силы, и уже трудно было обмануть опытный взгляд Араба.

Влад дружески похлопал Наско по плечу:

— Мне пора на работу, — и быстро зашагал к фабричным воротам.

В этот день всем казалось, что Араб слишком долго и медленно выбирает. Толпа нетерпеливо зашумела. Многие подняли головы, выпрямили утомленные долгим ожиданием спины. Задние напирали на передних. Очередь выгнулась дугой. Полицейские подняли дубинки для расправы. Но Араб невозмутимо, немигающим взглядом продолжал рассматривать людей. Потом медленно закурил сигарету и лениво протянул руку в сторону болгар.

Наско, расталкивая толпу локтями поспешил к Арабу. Он торжествовал от радости: "Оказывается, это совсем просто!" Но человек в белом халате пренебрежительно махнул рукой и указал на стоявшего поодаль высокого, широкоплечего молодца. Наско остановился, сбитый с толку. Один из полицейских подбежал к нему и, страшно ругаясь, стал толкать назад. В очереди засмеялись. Кто-то крикнул:

— Думает, дурак, что Араб ради его особы вышел.

Наско вспыхнул и окончательно растерялся. Он вздрагивал при каждом толчке, но от стыда и обиды не чувствовал боли. Вдруг острая боль пронзила спину — полицейский огрел его дубинкой. Он побледнел и задрожал. Первым желанием было бежать куда глаза глядят. Потом ему страстно захотелось повернуться, схватить этого подлого полицейского и хлопнуть его об землю, как жабу. Тогда этот пес, Араб, увидит его силу…

— Чего медлишь, Наско? — крикнул ему Видю.

— Понравились, видно, жандармские ласки, — бросил Трако.

— Живее, приятель, не то в кутузку попадешь!

Крики товарищей заставили Наско опомниться. Он с трудом сдержал гнев, до крови прикусил губы и поспешил к Видю и Трако.

Араб принял на работу только четырех человек, и друзья, дождавшись конца процедуры, отправились прогуляться по набережной канала Гранде. Они лениво шагали, сдвинув брови и сунув руки в карманы. Даже шутник Видю хранил мрачное молчание и ступал нехотя, будто кто-то толкал его сзади.

Вскоре они вышли на площадь, отделявшую фабричные корпуса от канала.

Паровые краны оглушали грохотом, под ними копошился огромный муравейник. Люди работали молча, ритмично и размеренно, как автоматы. Время от времени раздавались ругань и крики надсмотрщиков. Краны с каркающим скрежетом спускали громадные крюки на стальных канатах, и рабочие укладывали в сетки ящики консервов и замороженные части говяжьих туш, завернутые в белое полотно. Огромные узлы взлетали высоко в воздух, проносились над площадью и стремительно опускались в трюмы двух океанских пароходов.

Друзья остановились в тени неподвижного крана и с увлечением смотрели на неожиданное зрелище. Через широкие фабричные ворота безостановочно текли туда и обратно вереницы рабочих. Это были сильные плечистые люди. Каждый тащил четверть туши вола или тяжелый ящик и ставил свою ношу на сетку. Через ровные промежутки времени с парохода доносился резкий свист. Краны быстро вырывали из трюмов свои крюки и, раскачивая их высоко в воздухе, спускали за новым грузом. А люди цепочками бежали вниз и вверх, клонясь под тяжестью огромных кусков замороженного мяса.

— Нравится тебе такая работа, Наско? — пробормотал Видю. — Тридцать градусов жары, а ящики весят не меньше шестидесяти килограммов. Не говоря уже о замороженных тушах…

— А почему они так тепло одеты? — удивился Трако.

— Чтобы казаться элегантнее, мой мальчик. Это трехэтажное здание — цех замораживания мяса на экспорт.

— И когда только ты успел узнать? — спросил Наско.

— Надо изучать условия, в которых придется действовать, — высокомерно ответил Видю. — Запомни это, конквистадор!

— Эта теория мне знакома. Но непонятно все же, что общего между работой грузчика и теплой одеждой.

— Придется начать лекцию издалека. Специальное холодильное оборудование поддерживает необходимую, наукой определенную температуру. Туша, разделанная на четыре части, путешествует вниз с третьего этажа. Хорошо промытые куски, подвешенные к рельсам, задерживаются в каждом зале на определенное время при определенной температуре. На первый этаж они добираются в ледяном состоянии и остаются на холоде, чтобы сохранились вкус и питательность мяса на много лет…

— Но при чем здесь одежда?

— Туго соображаешь, дорогой. Каждые несколько минут эти люди из тридцатиградусной жары переходят в тридцатиградусный мороз. Можешь себе представить. Даже железные легкие больше года на такой работе не выдержат.

Наско помолчал, тяжело вздохнул и зашагал дальше. Друзья последовали за ним.