Под небом Аргентины - [19]

— Хватит тебе, бай Петр.

Наско вспыхнул, но взял себя в руки и зашагал дальше.

Солнце уже закатилось. Сумерки сгущались. Толпа на широком бульваре становилась все многолюднее. Трое болгар толкались в людском потоке, задерживались у витрин, сверкавших разноцветными электрическими огнями, разглядывали роскошные товары и следовали дальше, увлекаемые толпой. Неожиданно Наско остановился перед узким проходом между домами, в глубине которого сквозь единственное окошко струил ся красноватый свет.

— Погодите!

За приподнятой занавеской появилась старуха и стала настойчиво зазывать их знаками.

— Что ей нужно? — спросил Пышо.

— По два песо с головы, — усмехнулся Наско.

— За что?

— Очень просто. Входишь, эта ведьма берет деньги, а тебя передает другой, не такой старой и противной, как она сама.

Пышо заторопился дальше, не проронив ни слова.

Но не успели они пройти и десяти шагов, как Наско снова их остановил.

— Смотрите!

Высокий человек в синей, обшитой серебряными галунами ливрее распахнул перед ними дверь, приглашая войти. Их глазам открылось просторное помещение со множеством столиков. Молодые красивые женщины прохаживались между столиками, заигрывали с посетителями, с хихиканьем садились к ним на колени. На высокой эстраде играл джаз и несколько полуголых девушек извивались под завывания саксофона.

— Ты зачем нас сюда привел, а? — рассердился Пышо.

— Быстро же ты разнюхал о таких местах, Наско, — недовольно заметил Петр.

— А вдруг вы по неведению на удочку попадетесь? — дерзко засмеялся Наско. — Я вам город показываю, а если не нравится, не смотрите.

— Эх ты! — не на шутку рассердился Петр. — За дикарей нас принимаешь, а мы ведь старые фронтовики, насмотрелись на людскую мерзость.

Пышо тронул Наско за рукав.

— Пойдем. Не на легкую жизнь в Америке я польстился, потому и не радует меня этот город. Пойдем.

Возле порта присели отдохнуть на скамейку. Долго молчали, погрузившись в свои мысли. Наконец, Петр поднял голову и повернулся к Наско:

— А как ты болгарский ресторан нашел? Здесь это, что иголка в копне сена.

Наско самодовольно улыбнулся.

— Без особого труда, бай Петр. Адрес мне еще в Болгарии, в консульстве, дали. Ходил, спрашивал, ну и показали ресторан. Здесь узнал, что тот болгарин из консульства, приятель здешних трактирщиков и клиентов им посылает.

Пышо вскочил как ужаленный.

— Что ты болтаешь! По-твоему, господин Балканский…

— Да, этот "господин" самый отъявленный мошенник.

— Мошенник? Будет тебе!

— Спроси кого хочешь из старых иммигрантов, — разозлился Наско. — Ну что вы за люди! Наивные, как дети. Всему верите. Все будто только о вас думают, только добра вам хотят. Как слепцы.

— А для тебя все мошенники.

— Не говори так, бай Пышо. Конечно, и порядочные люди есть, но и мошенников здесь хватает. Где кабаков много и всяких притонов, там смотри в оба. Особенно в порту. Кого только тут не встретишь.

— Не выдумывай, парень, — оборвал его Петр. — Вон девушка — видишь? — сразу видно, скромная, хорошая, домой, небось, спешит.

Наско остановил глаза на девушке, и губы его искривила недобрая усмешка:

— А пойдешь за ней, так скоро увидишь ее в каком-нибудь заведении в одной сорочке.

— Как послушаю тебя, Наско, сердце кровью обливается. Сам вижу, обманули нас, не все здесь так, как мы думали. Но ведь люди-то каждый день сотнями приезжают и как-то устраиваются…

Пышо замолчал и показал глазами на проходившего мимо старика.

— И этот, по-твоему, тоже мошенник, раз в порту бродит? Ты всех на один аршин…

Он не успел договорить — старик подошел к скамье, остановился, и, подняв на болгар усталые глаза, тихо спросил:

— По-русски говорите?

— Нет, — ответил удивленный Наско, — но понимаем.

— Как давно не говорил я на милом славянском языке!

Наско подвинулся, давая место старику. Разговорились. Он оказался приятным собеседником, хотя они и не все понимали.

Скоро старик уже знал, что приехали они недавно и еще не устроились. Он подбодрил их: сам пережил это, знает, трудно сперва пришлось, зато потом все наладилось. Посоветовал, где найти работу. Назвал адрес своего старого знакомого — из дружбы к нему тот непременно поможет им устроиться. Рассказал и о своей беде. Была у него лавчонка, жаловаться нечего — дела шли хорошо, но расхворался и магазин пришлось закрыть. Что поделаешь, в жизни все бывает.

Да и люди теперь пошли — жулье одно кругом… Сын оказался неудачником, дочь с мужем живут далеко отсюда. Жена недавно умерла. Скопил он деньжат на старость, но деньги быстро тают, если к ним не прибавлять новых. Дочь, конечно, помогает, да он не хочет быть ей в тягость. Из вещей — остались от старых времен — кое-что продает и так перебивается. Вот, например, этот перстень. Стоит не меньше пятисот песо, но он готов продать его за сто двадцать. Дорог как память, но не уносить же с собой в могилу!

И старик протянул перстень Пышо. Пышо отмахнулся — что он понимает в этом! Но старик заставил его взять кольцо. Пышо повертел его, и камень отразил сверкание уличных огней.

— Чистый бриллиант! — вздохнул старик. — Подарил его жене к свадьбе.

Петр хотел было тоже взглянуть, но Наско взял кольцо из рук Пышо и принялся внимательно рассматривать.