Под небом Аргентины - [111]

Анна подошла к нему, поправила упавшие на лоб волосы. Он задрожал от ее прикосновения, любовь с давней силой сжала его сердце.

— Ты болен, Тибор, — почти шепотом молвила она. — Тебе плохо?

— Я еще долго не оправлюсь, Анна, может, навсегда останусь хромым.

— Ранена нога?

— Нет. Выворачивали мне ее.

— Натерпелся ты, видно.

Тибор горько улыбнулся.

— Анна, ты думаешь остаться? — вдруг спросил он. И глухо добавил: — Но я болен… Тебе будет нелегко.

— Я не смею просить о прощении, Тибор. Только прошу, не гони меня.

— Останься, Анна, — сказал он просто.

Она опустилась на пол и зарылась лицом в его руки, лежавшие на коленях. Он сидел не шевелясь, давая ей выплакаться.

8

Вета искупала ребенка и принялась его пеленать. Улыбаясь, смотрела она, как он сучит ручками и ножками. Ее маленький, ее сын! Как осмыслялась жизнь с приходом этого невинного создания! А она думала, что не сможет его любить. Вот глупая, ведь это ее дитя! Она посвятит ему всю свою жизнь. И будет любить его сильно-сильно, потому что его зовут Владимир — Влад. Лучшее имя в мире.

Теперь Вета не боялась за будущее. Будто стоило лишь расстаться с Пепо, чтобы жизнь как-то сразу наладилась. Владелец кино внезапно скончался, и его вдова подружилась с Бетой. Когда она вернулась на работу после родов, ей повысили жалованье. За ребенком присматривать помогала Лена, ее мать, а иной раз какая-нибудь соседка. Да, Вета не могла пожаловаться жизнь ее приобрела смысл.

В дверь тихонько постучали.

"Кто это так поздно?" — удивилась она и поспешила открыть. На пороге стоял незнакомый человек в синем рабочем комбинезоне.

— Вы Вета, да?

Сердце ее тревожно сжалось. Она смотрела на него, не в силах выговорить ни слова, только кивнула головой.

Незнакомец приветливо улыбнулся и протянул ей помятый конверт:

— Письмо от Влада.

— От Влада?

Все закачалось у нее перед глазами. Стоявший перед ней человек завертелся, превратившись в сплошной синий круг. Она в бессилии опустилась на ближайший стул.

— От Влада… Где он?

— Скоро навестит своих старых друзей, — все так же улыбаясь, сказал незнакомец.

— Значит, приедет в Берисо? Его освободили? Где он сейчас?

Тот протянул на прощанье руку:

— В Буэнос-Айресе, там у него дело одно есть. Но скоро приедет… До свидания! — и вышел.

Вета не поблагодарила, не ответила. Забыв о ребенке, она нервно разорвала конверт. Несколько коротеньких строк. Она впилась в них глазами. Какая-то пелена мешала видеть…

"Свободен… Приедет… Как же быть?" — мелькнуло в уме.

Потом она сжала губы и вчиталась в строчки:

"Я здоров, полон энергии и готов продолжать борьбу. Впрочем, тебя вряд ли это интересует. Мечтаю о минуте, когда я смогу пожать твою руку и сказать, как я тебе благодарен. Только бы найти слова, а то ведь знаешь, какой я неотесанный… Верю, что мы возобновим нашу дружбу, если ты и Пепо ничего не имеете против…"

Слезы брызнули у нее из глаз.

"Благодарен… Дружба… Пепо…"

Господи, как он далек от нее!

В последние месяцы и во сне и наяву Вета думала лишь о Владе и незаметно — привыкла считать его настолько своим, словно полицейские вырвали его прямо из ее объятий. Это письмо вернуло ее к действительности. В одно мгновение она поняла, как велико разделяющее их расстояние. Да ведь они никогда и не поминали даже слова "любовь"…

Ребенок заплакал.

"Я сошла с ума! — подумала она. — Чего я жду? Да еще с ребенком…"

Вета взяла сына на руки и стала его кормить. Свободной рукой взяла письмо, перечитала еще раз, задумалась. Да, сердечные, но обдуманные, спокойные слова — все указывало на расстояние, разделявшее их. Где была ее голова, как она могла внушить себе подобную глупость? Ясно, что у него даже и мысли подобной не возникало, а она… Нервно скомкала лист и отшвырнула его.

"Уехать… Не знаю, куда, но только уехать! Не могу я смотреть ему в глаза…"

Насосавшись, ребенок сразу же уснул глубоким, крепким сном. Вета заботливо уложила его на кровать, подняла брошенное письмо, с нежностью расправила бумажный комок. "Надо его сохранить. Единственное воспоминание о нем.." Потом вскочила и нерешительно посмотрела на ребенка. Тот спал на белой подушке.

Вета постояла несколько минут, прислушиваясь к мерному дыханию сына, потом тихо вышла и поспешила к дому Лены. Надо с ней поговорить, посоветоваться…

Лена сидела в углу с заплаканным лицом. Вета села рядом, обняла подругу, забыв о своем горе.

— Что у тебя стряслось? Опять этот пьяница тебя оскорбил?

— Нет, Вета, хуже, родная! — громко зарыдала Лена, опустив голову на ее плечо. — Отец, бедный.

— Что с ним? Говори же скорее!

— Умер. Упал с лесов… Вот, читай! — И протянула ей газету.

Черными большими буквами, как некролог, набран заголовок: "Еще одна жертва алчности предпринимателей. Разбился болгарин". Вета посмотрела на снимок: на тротуаре лежал труп, покрытый чем-то белым, рядом несколько зевак и полицейский. "Почему они так идиотски улыбаются?" — невольно подумала она. Несколько раз до боли потерла лоб рукой и стала читать:

"Вчера на строительных лесах на улице Корнентес, 185, обломилась доска, и на асфальт с пятого этажа упал рабочий Пышо Иванов, болгарин по национальности. Причиной несчастья и на этот раз был негодный материал, из которого сделаны леса, не соответствующий самым элементарным требованиям. Когда же будет положен конец преступной небрежности и алчности строительных компаний?"