Под небом Аргентины - [102]

— Пристал ко мне… Сует нос не в свое дело.

Сириец решил, что пострадавший сунул нос в "дела" Наско, связанные с интересами его же, Сирийца, сказал:

— Все равно ты плохо поступил. Для этого у меня есть люди. Чтобы больше не повторялось! Сейчас иди отдыхай, завтра зайдешь и все расскажешь.

Наско быстро вышел из кабинета. Комиссар искоса взглянул на Сирийца:

— Парень что надо. Твои львы его обработают.

— У меня другие планы, — сухо ответил Сириец и встал.

Очутившись на улице, Наско глубоко втянул в себя воздух. Резкая перемена отношения к нему в полиции скорее напугала, чем обрадовала его. У Сирийца и сила, и влияние, а он его обманул. Как теперь быть?

Впрочем, вид чистых асфальтированных улиц Энсенады, ярко освещенных роскошных витрин магазинов ободрил его. Он забыл о своей тревоге и даже стал что-то напевать. Да, неплохо он устроился. Далеко можно пойти, если держаться Сирийца и не терять сообразительности и ловкости. А история с Новаковым… Что-нибудь придумаем. До завтра есть время.

Мурлыча что-то веселое себе под нос, он зашагал к квартире Видю. Вот удивятся эти философы! Но он их помучает, ничего сразу не скажет, пусть хоть лопнут от любопытства.

Видю и Трако и вправду ахнули, увидев Наско. Он присел на старый расшатанный стул и засмеялся:

— Что глаза таращите? Как видите, я на свободе.

— Кутузка не для таких, как ты, — заметил Трако.

— Да, пришлось поваляться в участке, зато тот тип и думать позабудет про Лену до конца своей жизни.

— Далеко не так. Отец сам расписался, что дочку в прислуги отдает, даже аванс получил. Лена согласилась и… дело с концом.

— Ты откуда знаешь, что согласилась?

— От нее.

Наско с досадой махнул рукой:

— А ну ее! Пусть делает, что хочет.

— Все же, не будь она да ее подруга, покормил бы ты вшей денек-другой в участке, — умышленно сказал Трако, не поверивший ни слову из того, что ему рассказал накануне Видю.

Наско вскочил.

— Какое они имеют отношение к тому, что меня выпустили?

— Они ведь дали Видю деньги на штраф.

— Идиот! Если бы я вас дожидался, сгнил бы там. Что еще за история?

Трако остро взглянул на Видю:

— Я так и думал… Он взял у них деньги штраф уплатить, а сам сунул их в карман. — И решительно сказал товарищу: — Слушай, ты! Рано утром отдашь деньги обратно. Или нет, дай я сам верну!

Наско с недоумением переводил взгляд с одного на другого. Видю пошарил в кармане, бросил Трако две скомканных десятки и иронически произнес:

— Стало быть, ты уже вошел в роль честного дурака. Что ж, в добрый час! — И повернулся к Наско: — Я тебе объясню. Но прежде обещай, что угостишь.

— Было б за что.

Видю многозначительно улыбнулся.

— Я помог тебе одержать победу кое-где.

— Хорошо. Если что-нибудь серьезное, ставлю выпивку. Пошли к бай Стефану.

— Нет, брат. Ужинать будем в другом месте, и тоже за твой счет.

Наско только сейчас заметил что-то странное в поредении приятеля.

— Что скрываешь, лисица?

— Не торопись, сначала подзаправимся хорошенько.

Они пошли в самый дорогой ресторан.

Неожиданное освобождение заставляло Наско чувствовать себя счастливым. Он правильно понял: Сириец его освободил не только потому, что ценил в нем хорошего служащего. Шеф выказал к Наско интерес, не свойственный своему характеру. Наско прекрасно знал, что этот властный человек в крайнем случае только поднял бы телефонную трубку. А из-за Наско он лично отправился к комиссару. Что кроется за этим жестом? Наско не знал, что и думать, но чувствовал себя польщенным, и будущее виделось ему в розовом свете. Путь, на который он ступил, таил впереди много неожиданностей. Но поддержка такого могучего человека, как Сириец, может означать только одно — впереди карьера, успех. Разумеется, этот успех никто не преподнесет ему на блюде. Надо мобилизовать и ум, и знания, и природную смекалку… Богатое меню и хорошее вино развязали Видю язык. Он принялся рассказывать, беспорядочно, неровно, часто путаясь в подробностях, о своем визите к Вете. Зачем он к ней пошел? Чтобы проверить, как она относится к Наско. Его подозрения подтвердились — она влюблена в него, как кошка. Подкрепляя свои слова жестами, Видю рассказал, как Вета встретила известие об аресте Наско, как взволновалась, даже расплакалась, как просила сделать все, чтобы Наско не оставался в участке и лишней минуты. А деньги она просто сунула ему в карман. Десять раз, наверно, повторила, что как только Наско окажется на свободе, пусть сразу приходит к ней…

Ужин тянулся долго, и Видю уснащал свой рассказ все новыми и новыми подробностями. Для него это был "психологический опыт". Он сам не мог себе объяснить, почему ему хотелось посмотреть, устоит Вета перед Наско или нет. Что он-то выиграет? Ничего. Правда, развлечется, скуку разгонит. А может, удастся прибрать к рукам Наско и потом…

Трако молча слушал, ел неохотно и презрительно улыбался. Все это так бессмысленно и глупо! Ему казалось, что он сидит с людьми, язык которых не понимает, поступки которых его раздражают. Видю недовольно посматривал на него время от времени и продолжал долбить одно и то же:

— Значит, ясно: Пепо в отлучке, следовательно, раньше рассвета не смей от нее выходить.