Под крышкой гроба - [34]

Опустив стеклянную перегородку, я тронул Виллиса за плечо:

— Давай-ка заправимся у следующей бензоколонки.

— Бензина достаточно, сэр.

— Так сделай вид. Мне надо в уборную.

— Хорошо, сэр.

Через четверть мили мы увидели неоновые огни шикарного автосервисного центра. Виллис подкатил к колонке. Белый автомобиль проехал мимо, замедлив скорость, и скрылся из виду за углом. Выйдя из машины, я нашел телефон и набрал номер.

Незнакомый голос ответил:

— Да?

Я назвал пароль и спросил:

— Чет снял наблюдение?

— Минутку, сэр. — Я слышал, как он переключил меня на другую линию, и трубку взял сам Чет.

— За мной следят?

— Не мы.

— У меня кто-то на хвосте.

— Дело плохо, малыш. А что ты от нас хочешь?

— Не думай, что я прошу помощи, приятель.

— Тебе помогло бы лучше всего одно: если бы ты был мертв. Тогда никто не смог бы выдавить из тебя ни слова. Они сейчас такие приемчики отработали, что и немой заговорит. Не следовало мне тогда голосовать против.

— Что это за люди, Чет?

— Скорее всего, люди Турка. Вчера появились трое. Предполагаем, для расширения операций в Джерси. Но это лишь догадка. Пока они не начали действовать, мы их не трогаем.

— Турку виднее.

— У него большой зуб на тебя, — заметил Чет. — Что еще?

— Ничего. До встречи.

— В аду, — ответил он и повесил трубку.

Когда я вернулся, Хантер перебирал свои бумаги, а Шэрон сидела с закрытыми глазами, откинув голову на спинку сиденья. Не проехали мы и полумили, как на боковом съезде я снова заметил белый автомобиль. Он пропустил нас метров на сто вперед и двинулся за нами. Уголки моего рта дрогнули в усмешке, я откинулся на сиденье рядом с Шэрон и взял ее за руку. Мои пальцы опять нащупали колечко с крохотным камешком. Подняв руку, я стал его рассматривать.

— Эта штука тебя отравит, — сказал я.

— Думаю, уже отравила.

— Ну и выкинь его.

Она возмущенно ткнула меня локтем и выдернула свою руку из моей.

— Оно дорого мне как память.

— И отрава не пугает?

— Нет.

Шелестя бумагами, Хаптер с улыбкой посмотрел на нас поверх очков.

— Хорошо быть молодыми.

— Ко мне это не относится, — заметил я.

Всего лишь одна машина отделяла нас от белого автомобиля. Впереди раскинулась бетонная паутина дорог, сходящихся к Нью-Йорку. Когда мы остановились у будки, чтобы заплатить пошлину за въезд в город, белый автомобиль встал рядом, и я смог разглядеть водителя и его пассажира.

Все-таки Турок — дурак. Мог бы отрядить кого- нибудь другого. Маркхэм, шофер, был неплохой стрелок, но без царя в голове, а Грек Брайди, рядом с ним, гордился тем, что чисто работает. Этот ничтожный тип, который мог легко затеряться в толпе хоть из двух человек, искренне верил, что он один из знаменитой банды анонимных убийц. Он работал ледорубом и мог по заказу изуродовать или убить любого. Видно, убийство не планируется, иначе Турок не послал бы ко мне Грека Брайди. Расправа со мной должна была быть показательной. Маркхэм будет держать меня на мушке, пока Грек будет делать свое дело.

Чего изволишь, Турок? Может, парализуем правую сторону? А может, все ниже пояса? Хочешь, сделаю так, что у него только башка будет вертеться? А то давай сделаем ему секс-операцию, ваза — как ее? Оттяпаем так, что хмырь не только хмыренков не заимеет, но забудет, зачем вообще бабы нужны.

Сволочи. За такую работу Турок платит двадцать пять кусков в два приема. Мне вдруг стало обидно, что я упал в цене. В прошлом году, когда Курт Шмидт открыл охотничий сезон на меня, он предложил полмиллиона. Вызвались два француза, но потом желающих больше не стало.

Да, Турку было далеко до Курта Шмидта. Он все еще оставался мелким жуликом, пытающимся всучить поддельные турецкие ковры наивным туристам. А возможно, его вытеснили с черного рынка и доходы снизились.

Лейланд Хантер разложил бумаги по папкам и засунул все в кейс. Открыв бар, он налил себе рюмочку коньяка и выпил.

— Это за тебя, Дог.

— Спасибо.

— Угощайся, если хочешь.

Мыс Шэрон отказались.

— Что у нас дальше на повестке дня? — спросил я.

Положив руки на колени, старик взглянул на меня с кривой ухмылкой.

— Я уполномочен провести расследование относительно твоей порядочности. В этом вряд ли есть необходимость, если припомнить… недавний эпизод.

Заявление вызвало у меня смех.

— Старина, юрист ты, может, и неплохой, но психолог никудышный. Наши проказницы, которых ты имеешь в виду, не расколются ни за какие деньги. Кроме того, тебе придется признаться, что ты сам был участником групповой терапии. Представляю, как будут резвиться твои соклубники.

— В твоих аргументах что-то есть, малыш Догги.

— О чем вы говорите? — не выдержала Шэрон. Выслушав мое краткое объяснение, она рассмеялась.

— Мистер Хантер, может, я могу помочь? Вчера ночью мы баловались совсем голые, а потом так и уснули.

— Думаю, не стоит втягивать вас в это дело, моя дорогая, — возразил Хантер.

— Пожалуй, нет смысла, — согласилась она. — Ведь этот верзила отказался меня насиловать. Даже доктор подтвердит, что все в порядке.

— Неужели вы хотите его опозорить? — улыбнулся Хантер.

— Я думала, что это — доказательство его высокой нравственности, — попыталась оправдаться Шэрон.

— Кузинам это не понравится, — подтвердил я. — Давай напишу письменное заявление о своей беспорядочной жизни.