Под крышкой гроба - [32]

Шэрон погладила ладонью мою ладонь и, откинув переливающиеся в лунном свете волосы, сказала:

— Дог, просто грех, что весь этот океан плещется без всякой пользы.

— Пользы для кого?

— Для нас. Давай его используем.

— Сейчас?

— Ага, прямо сейчас. — Она выпрямилась и вкусно потянулась. Заведя руки за спину, она что-то там сделала, и платье соскользнуло к ее ногам. Расстегнув бюстгальтер, она бросила его на платье, и одним плавным движением выскользнула из своих трусиков в цветочек. Она повернулась ко мне. Ночные тени сгущались на ее загорелых плечах и светлели, отражаясь от шелковистой белизны ее прекрасной груди, выступающей вперед в смелом изгибе и переходящей в загорелую упругость живота, украшенного оспинкой пупка как раз на той линии, где начиналась белизна бедер. Танталовы муки были ничто по сравнению с тем, что испытывал я, глядя на треугольник темно золотистых волос и стройные, крепкие ноги. Упершись руками в бока и соблазнительно выгнувшись животом вперед, она дала мне с минуту полюбоваться собой.

— Что же ты не встаешь? — наконец спросила она.

— Шуруй отсюда, а то встану, да еще как!

Она со смехом повернулась и побежала к воде легким мальчишеским шагом. Ее смех прервался всплеском, когда она плюхнулась в воду. Я встал и разделся, оставив одни шорты. Потом решив, что этим делу не поможешь, сбросил их и пошел к ней.

Мы вернулись на свое одеяло с чувством приятной усталости. Ласковый теплый ветерок обсушивал наши тела. Мы оба лежали на спине, глядя в чистое небо. Закрыв глаза, я спрашивал себя, как это случилось, что я, старый черт, связался с этим младенцем. Я мгновенно открыл глаза, почувствовав прикосновение нежных пальцев к моему животу. Ее пальцы медленно спускались вниз, и вот я уже у нее в ладони. Шэрон склонилась надо мной, почти касаясь губами моего лица.

— Какой ты красивый, Дог, — выдохнула она.

Ее лицо опускалось все ниже и ниже, пока я не почувствовал теплое, влажное прикосновение к своим губам, такое удивительно трепетное, какого я еще никогда не знал. Мои руки пробежали по ее обнаженной спине, коснувшись выпуклости ягодиц, затем я отстранил ее, чтобы ощутить в ладонях упругую округлость груди. Вскоре не осталось ни одного неисследованного уголка, включая самый укромный и прелестный.

У Шэрон перехватило дыхание. Улыбнувшись, она снова поцеловала меня. Ее улыбка стала еще шире, когда я выставил вперед ладони, чтобы не дать ей прижаться ко мне.

— Я же тебе говорила, что я девушка.

— Черт побери, малыш, — я не нашелся что сказать. — Разве это что-нибудь меняет, Дог?

Я повернулся на бок, чувствуя, как из меня понемногу выходит жар. В голове постепенно посветлело, и я почувствовал себя еще большим дураком.

— Слушай, ты же обручена. У тебя есть парень, и если уж ты так долго берегла для него эту штуковину, не стоит терять ее сейчас.

— По-моему, выбираю я.

— Не в моем случае, детка. На этот раз выбираю я. Сожми покрепче ножки и дождись своего суженого, ясно?

— Вредина ты.

— Бывает иногда. Меня просто распирает от собственной добродетели. Видел бы меня сейчас старина Хантер. Ни за что не поверил бы.

Она засмеялась, отбросив назад волосы.

— Ладно. Если уж я так долго держалась, подожду еще немного.

— А кто он, Шэрон?

— Очень хороший парень. Мы вместе выросли.

— Как бы он посмотрел на нас с тобой?

— Не думаю, чтобы он имел что-нибудь против.

— Плохо ты знаешь мужчин.

— Знаю. Отлично знаю.

Она погладила меня по щеке, снова склонилась ко мне и легко поцеловала. Подняв руки, я обнял ее и притянул к себе, так что она теперь лежала рядом со мной. Протянув через нее руку, я поднял свободный край одеяла и накрыл нас. Ее обнаженное теплое тело уютно приладилось к изгибам моего. На нас смотрела луна и, казалось, даже подмигнула, когда по ее круглому лицу проползало еще одно облачко.

Нас разбудили ранние лучи солнца, мы посмотрели друг на друга и поцеловались. В ее спутанных волосах было полно песка. Отряхнув друг друга, мы оделись, свернули одеяло и пошли к машине.

Оказывается, у нас появилась компания. Черный седан и патрульная машина стояли по обе стороны нашего лимузина, а в его окно заглядывал полицейский. Здоровенный тип в спортивной рубашке разглядывал сломанный запор на воротах. Они не заметили, как мы подошли.

— Что вам надо, ребята? — спросил я.

Здоровяк повернулся и смерил меня злобным взглядом.

— Твоя работа?

— Моя.

Он оставил замок и направился ко мне, но я сделал несколько шагов навстречу, и ему явно не понравилось то, что было написано на моем лице. Полицейский вроде бы невзначай вклинился между нами. Физиономия у него была не лучше. Ее украшал перебитый нос и холодные скучные глаза человека, много лет прослужившего в полиции. Он тоже насторожился.

— Ты кто, парень?

— Я первый задал вопрос.

— Не пыли, мужичок, а то я тебя мигом укорочу.

Я смотрел на него и чувствовал, как мои губы непроизвольно растягивались в странной улыбке. Так всегда бывало в подобных ситуациях.

— Не советую, — ответил я.

Незнакомцы переглянулись. Обтерев ладонью свою полуплешивую голову, здоровяк недовольно заметил:

— Это частная собственность, не знаешь, что ли?

— Знаю. Всегда была. Вот я и хочу спросить, что вы- то здесь шастаете?