Под крышкой гроба - [27]

— На лодке?

— Да, на весельной лодке. Мы ловили камбалу. Ты не хотела насаживать червяка на крючок…

— И плакала. Помню. Но вы были такой… Ой, простите…

— Прощаю. Столько лет прошло! Мне, пожалуй, сейчас веселее живется, чем когда я был молодой. Между прочим, моя юная леди, вы ничего не замышляете в отношении моего прожженного друга? На свете есть более перспективные варианты, уверяю вас.

— Я обручена, мистер Хантер.

— Это не оправдание. Вряд ли вашему жениху понравится ваше путешествие с таким типом, как Дог, хотя бы и однодневное.

— Не думаю, чтобы он возражал. Он — человек широких взглядов.

— Дог тоже. На это я и намекал.

— Вы будете нашей дуэньей.

— Ни Боже мой, крошка. Дог позаботился обо мне. Я стал настоящим распутником.

— В таком случае, он будет меня защищать.

— В таком случае, лекарство опаснее болезни, — заключил Лейланд.

— Что поделаешь. Как говорится, когда изнасилование неизбежно, лучше лечь и получить удовольствие.

— С этими двумя сексуальными маньяками просто опасно находиться рядом, — пробурчал я с шутливым негодованием. — Лучше пересяду к водителю.

Три поколения назад Гранд Сайта была затерянным местом, промышленной вотчиной, где правил по своему разумению Камерон Бэррин. Волнистые холмы окружали имение, раскинувшееся на шести сотнях акров. Огражденное стеной, прорезанное частными дорогами и благоустроенное с помощью денег и таланта строителей, имение вполне отражало вкусы того времени. Первоначальное здание простой архитектуры давно затерялось среди более поздних построек, вызванных общественным возвышением семейства. Замок Камеронов перестал быть несуразным вторжением в местный ландшафт, а стал местом, куда приглашались избранные.

Так было три поколения назад, когда надо было шесть часов трястись в карете, чтобы добраться до места.

Теперь угол имения перерезала сверхскоростная автострада, сделав непригодной треть всей земли. Управление общественного благоустройства решением суда получило часть земли, на которой с востока на запад поднялись уродливые мачты высоковольтной линии. До окутанного дымным маревом Нью-Йорка было теперь час пятнадцать минут езды. Но земля Гранд Сайты стоила теперь в десять раз дороже.

В двух милях к северо-востоку от поместья на окраине Линтона раскинулся промышленный комплекс Бэрринов. Сам городок Линтон, застроенный зданиями из красного кирпича, увитыми плющом, что придавало всему аромат старины, был специально возведен для рабочих и служащих заводов. Когда-то Линтоном звали хозяина мельницы, стоявшей на берегу местной речки. Вначале городок не имел собственного управления. Но со временем появился и мэр, и городской совет, и прочие атрибуты современного общества. Случались убийства, пожары, небольшие стычки на расовой почве. Имелась даже своя программа повышения благосостояния населения городка.

С моста, перекинутого через железнодорожные пути, видна была лента шоссе, делающая крутой поворот на восток и пролегающая между имением и Линтоном. Протянувшись на семь миль по живописной местности, она заканчивалась у летней резиденции Бэрринов, которую старый Камерон назвал Мондо Бич — широко раскинувшийся полумесяц песка, прибоя и прозрачной воды.

Мы остановились у распахнутых каменных ворот с узорными чугунными створками, которые так проржавели, что закрыть их было уже невозможно. Домик привратника был необитаем, и его крыша провалилась. Старый садовник в рабочем комбинезоне, косивший лужайку на мотокосилке, с удивлением посмотрел на нас. Увидев, что мы хотим войти в сторожку, он приветливо махнул рукой, приглашая нас туда.

— Большинство слуг уже умерли или ушли на пенсию. А новых они больше не нанимали, — заметил Лейланд Хантер.

— Все равно здесь чудесно, — сказала Шэрон. Она выглянула из окна. На ее лице появилось странное выражение. — Я никогда не входила сюда через ворота.

— Ты говорила, что однажды была в доме, — напомнил я.

— Это в доме. А в парке много раз и пробиралась сюда тайком.

— А я выбирался тайком. Вот уж не думал, что кому- то захочется тайком пробираться сюда.

— Для нас это был «дом на холме». Все, кого я знала из ребят, завидовали тем, кто сюда приезжал.

— По мне, так в городе было веселее.

Глядя то на Шэрон, то на меня, Хантер с усмешкой заметил:

— Боюсь, ты всего лишь родился, а не уродился в поместье, Дог. В тебе сильны папашины гены.

— Поэтому мне и жилось веселей, дружище.

— Наш приезд не вызвал у тебя хоть немного ностальгии?

— Ни капли. Для меня это место вовсе не является символом преуспеяния.

— А что является? — Лейланд больше не улыбался, теперь он смотрел на меня глазами законника.

— Я повидал всякого, и лучше и хуже этого.

— Ты азартный игрок, верно?

— Я вряд ли когда блефую, старина.

— Опять неточность. Вряд ли. Неправильное употребление. Думаю, ты хотел сказать редко.

— Я же малограмотный, — ответил я.

Засыпанная гравием подъездная дорога у самого дома была вымощена широкими известняковыми плитами. Я обвел глазами высокое трехэтажное строение с внушительными дорическими колоннами, обрамляющими центральный вход, и на какое-то мгновение вдруг увидел в дверях старика, стоявшего с тростью в руке. Со сжатыми от гнева губами он поджидал меня, чтобы огреть по спине в качестве прелюдии к тому, что ожидало внутри дома. Бледный овал маминого лица виднелся в окне верхнего этажа, вот она закрыла лицо руками, а Альфред и Дэннисон, хихикая, выглядывали из-за высокой дубовой двери, предвкушая развлечение. Девицы были похитрей и не высовывались, но были где-то поблизости, чтобы не пропустить тот момент, когда трость шмякнет по моему заду.