Под крылышком у ректора - [15]

Открыв глаза, я сделала глубокий вдох и даже успела взять перо, чтобы хоть что-то переписать с доски, но аудитория уже опустела. В журнале, напротив моего имени стояло «отсутствовала на уроке».

Собственно, как и всегда! Я взяла журнал и, стараясь не смотреть на разделочный стол, заклинанием вылетела из аудитории.

— Фух! — выдохнула я, выйдя из мрачного подземелья.

Доковыляв до комнаты, я бросила журнал и попыталась поужинать. Но кусок в горло не лез. Приняв душ, я зевнула. Только — только я улеглась на подушку, как вдруг мой взгляд упал на свернутый лист бумаги.

— Газета! — простонала я, вылезая из-под одеяла. — Я совсем про нее забыла.

Развернув лист, я стала вспоминать, о чем были предыдущие газеты.

— Ладно! — зевнула я, доставая волшебную линейку и краски. Кое-как насобирав какого-то бреда про величие магии, я села выводить буквы заголовка.

Если с первыми буквами было попроще, то на третьей букве я застряла надолго. Два часа я выводила эту букву «В», которая получалась то кривая, то смазанная, то обвислая, то корявая.

Я пыталась украсить ее блестками, тщательно в сотый раз обводя по контуру. Время было уже ого-го сколько! А я все еще зевала, но очень старалась!

— Готово! — выдохнула я, глядя на блестящую букву «В». — Ура! У меня получается! Оказывается, все не так сложно!

В дверь постучали, а я дернулась, едва не испачкав огромный лист краской.

— В-в-войдите, — крикнула я, любуясь на свое творение. Нет, ну надо же! Прямо загляденье! И блестит!

На пороге стоял ректор в своем неизменном черном плаще с костяной застежкой. Его красивые волосы лежали поверх плаща, а серые глаза внимательно смотрели за тем, что я делаю.

— Пришел проверить, как успехи, — произнес он, стоя на пороге.

— Вот! — показала я красивую букву «В», зевая и все никак не налюбуясь на нее. — Ну как? По-моему, очень красиво получилось!

— Хорошо, — усмехнулся ректор, пока я стирала лишние блестки. — Только я не могу понять! При чем тут «в» в заголовке «Магия — сила»?

— Что? Ой! — простонала я, понимая, что написала не ту букву.

Глава седьмая. Душевные внутренности

— А в целом газета как? — спросила я, показывая рисунки и корявые статьи, восхваляющие магическое искусство и справа, и слева, и сверху, и снизу.

— Не хватает вдоль и поперек! — вынес вердикт ректор, пристально глядя на рисунок. — Дракон какой-то! Единорог, наверное!

— А в целом? — снова с надеждой спросила я, затаив дыхание. И даже губу закусила от нервов!

— Замечательно, изумительно, красиво, волшебно, — повернул голову на бок ректор. — Но хрень. Переделывать! Я не знаю, как должно быть, но вы делаете неправильно!

Что? Переделывать? Это как? «Уууууу!» — негодовало что-то в моей душе, когда я смотрела на красивое лицо ректора.

— Единорог слишком грустный. Сделать веселее. Кучка дерьма — слишком веселая. Сделать грустнее, — постановил ректор, глядя на мой шедевр. — Перед тем, как повеситься, покажешь ее мне!

Я не поняла, о чем это он. Не помню, чтобы я рисовала единорога и кучку! У меня рука с волшебной палочкой и магическая шляпа!

Волшебными палочками уже не пользуются. Это прошлый век. Все давно перешли на беспалочковую магию. Только старики до сих пор ходят с палочками, потому что руки дрожат и прицелиться толком они уже не могут! Однажды, и я буду ходить с палочкой. Но я надеюсь, что это будет нескоро!

Пока я пыталась найти грустного единорога и веселую кучку, только подняла голову, чтобы спросить, как дверь закрылась.

— Нет, а чем ему не понравилась коричневая шляпа? И рука с палочкой? — возмущалась я, переделывая и исправляя газету. — Ууууу! Ненавижу! Мало того, что я весь день, вместо того, чтобы спать, провожусь с этой газетой, так еще и все не так! И то не так, и это не так!

Я старалась держаться подальше от окна. Где-то по академии рыскает страшное чудовище! Оно умеет лазить по стенам и крушить камни. А еще у него светятся глаза, и выглядит оно жутко!

Развернувшись вместе газетой в сторону окна, я сидела и пыталась исправить заголовок.

— И так сойдет! — скривилась я, ненавидя ректора до глубины души. Это ж надо! Заставил рисовать газету!

Когда в окне забрезжила полоска рассвета, я свернула газету, вытряхнула краски и оправилась сдавать ее на ректору. Дойдя до его кабинета, я постучала, ожидая ответа. Но никто мне не ответил. Я осмелела и постучала громче. Опять тишина. Посидев немного возле кабинета и душераздирающе позевав, я понесла газету «вешаться».

— Да вряд ли кто-то сделает лучше! — заметила я, поглядывая на свое творение. — Главное что? Не победа, а участие!

Круглосуточная приемная комиссия из привидений сидела и играла в карты.

— Вот! — вручила я им газету, видя, как они рисуют галочку напротив герба нашего факультета. Отряхнув руки и оттерев остатки краски с рукава, я отправилась спать. «А что если нужно было подождать ректора?» — зевнула совесть, показывая острые клыки. «Пофигу!» — отмахнулась я. «А вдруг мы хуже всех?» — снова зевнула совесть, когда я открывала двери комнаты, и бессильно падая на кровать.

Если вдруг то страшное чудовище, ожившее той жуткой ночью, когда над Академией разыгралась буря, приползет меня есть, пусть начинает с головы.