Под грозовыми тучами. На Диком Западе огромного Китая - [202]

Когда стало ясно, что битва проиграна, один из придворных сановников принес Хуэй-ди большую шкатулку и сказал: «Этот ларец передал мне на хранение ваш дед, велевший вручить его вам в случае катастрофы».

Хуэй-ди обнаружил в ларце одеяние буддистского монаха, свидетельство, подтверждавшее, что постриг был произведен надлежащим образом, и ножницы.

Эти предметы говорили сами за себя. Преданный сановник остриг императора ножницами, помог ему облачиться в монашеское одеяние, после чего Хуэй-ди скрылся со свидетельством в руках.

Беглец жил в разных монастырях вплоть до 1440 года, когда безвестный буддистский монах занемог и заявил: «Я — император Хуэй-ди. Я желаю вернуться на место своего рождения, чтобы там умереть». Правящего монарха Ин-цзуна (1436–1449 гг.) известили об этом, и он приказал перевезти монаха во дворец. Когда этот человек умер, его тайно похоронили, и никто не знает, где находится его могила.

Неизвестно, правда ли это или только вымысел, но о Хуэй-ди сложено еще одно предание, которое китайские ученые считают сущей небылицей. Однако мусульманские сказители, кочующие по западным провинциям, рассказывают своим восторженным слушателям именно эту легенду.

Она гласит, что через три года после пожара в императорском дворце бывший Янь-ван, ставший императором Чэн-цзу (1403–1424 гг.), узнал, что Хуэй-ди, сбежавший с несколькими своими сановниками, нашел прибежище в одной из южных стран. Чэн-цзу поручил своему верному другу Чжэн Хэ разыскать Хуэй-ди. Таким образом проясняется причина семи дальних походов Чжэн Хэ^{182}.

Хотя история Хуэй-ди поначалу кажется здесь неуместной, без нее невозможно понять происхождение этого предания.

В то время как цель странствий, приписываемых нашему герою легендой, выглядит надуманной, подлинность этих путешествий никогда не вызывала сомнения. Мусульманский мореплаватель из Юньнани — один из выдающихся исследователей своего времени.

Он побывал в Кохинхине^{183}, на островах Ява и Цейлон^{184}, в Индии, Аравии и на восточном побережье Африки. Его флот якобы состоял из 62 парусных судов, а общая численность их экипажей составляла 27 800 моряков^{185}.

На самом деле Чжэн Хэ было поручено установить политические и торговые отношения с заморскими государствами (китайцы называли их «южными странами», Нан Ян) либо укрепить с ними связи, если они уже были налажены. Существуют полные и достоверные описания многочисленных путешествий героя. Однако большинство его единоверцев пренебрегают ими, отдавая предпочтение вымышленным рассказам о приключениях Чжэн Хэ, во многом схожим со сказками о Синдбаде из «Тысячи и одной ночи».

Я приведу в качестве примера одно из преданий, действие которого происходит на Цейлоне; местное название острова — Сингала, «Страна львов».

Тогдашнего цейлонского царя звали Алагокканара^{186} (его отождествляют с историческим персонажем Виджаябаху VI^{187}). Он ненавидел китайцев и буддистов. Всякий китаец, попадавший на остров, подвергался жестокому обращению, а то и находил здесь смерть.

Посланец императора Чжэн Хэ должен был убедить цейлонского царя прекратить гонения на китайцев и, если бы тот продолжал упорствовать, пригрозить ему репрессиями.

Алагокканара знал, что за спиной Чжэн Хэ — флот с большим числом воинов, и потому встретил его почтительно. Радушно принимая гостя в своем дворце, он предложил ему осмотреть находившийся в саду зверинец со множеством животных: львов, тигров, леопардов, слонов и т. д. Проходя вместе с Чжэн Хэ мимо клетки со львами, царь, пытаясь его устрашить, сказал, что любит смотреть на то, как звери пожирают живого человека. Затем он прибавил, как бы извиняясь: «Мне очень жаль, что у нас сейчас нет ни одного осужденного на смерть, мне бы хотелось устроить для вас поистине волнующее зрелище».

Отважный мусульманин Чжэн Хэ лишь улыбнулся в ответ. Поблагодарив царя за любезный прием, он отправился на борт своего корабля.

Наутро Алагокканара послал к Чжэн Хэ сановников с приглашением посмотреть на бой со львами. Посол-мореплаватель заподозрил неладное, но принял приглашение. По дороге во дворец переводчик-буддист предупредил гостя, что царь собирается его схватить и бросить на растерзание львам. Это известие подтвердило опасения Чжэн Хэ. Он повернул обратно и вернулся к своему флоту.

Алагокканара рассвирепел оттого, что его уловка не удалась, и обрушился на Чжэн Хэ со всей своей армией, причем в наступлении участвовали его дикие звери.

Остается только гадать, как могли львы, тигры, слоны и другие животные атаковать корабли, стоявшие на рейде, — но неправдоподобие этих сказок делает их особенно занимательными.

Итак, невозмутимо продолжает рассказчик, началась страшная битва: огромные пушки стреляли без остановки, а бой барабанов был столь же оглушительным, как и грохот грома, весь остров Цейлон сотрясался, словно от землетрясения. Смерть косила сингалов тысячами, как мух; львы и другие хищники разбежались и укрылись в самых густых дебрях самых дальних лесов. Царя с семьей взяли в плен и увезли в Китай.

Данное отступление вовсе не является лишним. Следует помнить, что суровые китайские мусульмане смягчаются, внимая всяким байкам. Детское простодушие характерно для восточных людей. Кроме того, склонность некоторых мусульман к мистицизму приглушает излишнюю жесткость ортодоксального ислама. У секты суфиев