Под флагом «Катрионы» - [24]

Камми поняла, что Луи ее дразнит. Посмотрите-ка на этого юношу, – он улыбается и лукаво подмигивает Полли, а та переглядывается с Ральфом. Садовнику не очень-то подмигнешь, он человек положительный, серьезный и фамильярности не потерпит. Он пальцем показывает Полли на стенные часы и кивает головой в сторону Луи, затем сурово сдвигает брови и слегка топает ногами, что означает: вот так поступит сэр Томас, если…

Открылась дверь, и порог переступил сэр Томас. Вид у него сонный, волосы взлохмачены, коричневый сюртук помят. Он оглядел каждого, затем сердито сдвинул брови, вздохнул и сказал, обращаясь к сыну:

– Последний раз говорю тебе: ты должен быть в постели не позже полуночи. Слышишь?

«Папу можно умилостивить шуткой», – подумал Луи и ответил:

– До полуночи, папа, чуть больше двадцати трех часов. Если хочешь, я лягу без четверти в двенадцать.

– Ты что тут делал? – сдерживая смех, спросил сэр Томас.

– Учил уроки, папа. Камми уже понимает уравнение с одним неизвестным, а Полли отлично склоняет, спрягает и вообще не делает ошибок. Я их учу, папа.

– Так, – вздохнул сэр Томас. Ему очень хочется улыбнуться, но надо подождать. Еще один вопрос, и тогда…

– А каковы успехи Ральфа? – медлительно произнес сэр Томас.

Луи прикусил язык. Ральфа в эту историю впутывать нельзя, – Ральф всегда на стороне хозяина, а хозяин для него высочайший авторитет: сэр Томас строит маяки, которые, по выражению садовника, светят человечеству.

– Ральфа, папа, – после продолжительной паузгл, идя, как говорится, ва-банк, произнес Луа, – я выставил из класса. Ральф не верит ни одному слову в учебниках, он умничает, папа! Он утверждает, что земля квадратная и во всех углах водятся крысы и мыши. Педагогический совет оставляет Ральфа на второй год в четвертом классе, папа.

Сэр Томас улыбнулся. Хихикнула Полли, и умильно посмотрела на своего питомца Камми. Ральф преданно, по-собачьи заглянул в глаза хозяину и с чувством собственного достоинства проговорил:

– У меня, сэр, больная печень, и мне вредно слушать сочинения о страданиях человека! Я так расстроен, сэр, что охотно выйду из класса еще раз!

– На улице ветер, – простодушно заметила Полли и участливо вздохнула.

– А у Ральфа печень и больные кости, – добавила Камми.

– Дорогие мои друзья, – растроганно произнес сэр Томас. – Я очень люблю всех вас, очень люблю! – он приложил руки к сердцу. – Я ценю вашу преданность мне и любовь к моему сыну. В доказательство всего мною сказанного я разрешаю вам не работать в эту субботу, – вы свободны с вечера в пятницу до утра в понедельник. А Луи, – он поцеловал сына в лоб, – все же должен идти спать…

… Пренеприятная, смешная история: вечером в пятницу Камми отправилась к своему брату – на окраину города. Ральф пошел в собор (садовник – большой любитель органа), а оттуда намерен был заглянуть на двое суток к своей сестре. Стряпуха Полли привела кухню в парадный вид и уехала в пригородное изменив Стивенсонов, – кухарка глухой мисс Бальфур справляла сорок шестую годовщину своего пребывания на белом свете. А в воскресенье миссис Стивенсон напомнила мужу, что вечером у них традиционный раут, уже приглашены семья Аллана Стивенсона, домашний врач Хьюлет, инженер-кораблестроитель Дик Айт, председатель суда.

– Необходимо иметь в виду, что в кухне пусто, как ночью на кладбище, – весьма и весьма к случаю привел сэр Томас популярную шотландскую поговорку.

– И как в твоей голове, – не менее кстати заявила миссис Стивенсон. – Отпустить Полли, когда у нас раут! Что ж, попросим Камми.

– Камми приглашена на раут у своего брата, – заметил Луи. Ему было весело, он любил, когда в доме что-нибудь случалось.

– Остроумно, – опечаленно произнесла миссис Стивенсон. – Придется бежать в таверну «Дикий слон» и надеть на Ральфа передник и колпак.

– Ты можешь сделать это только в понедельник, мама, – сказал Луи.

– Я, кажется, заболею, – серьезнейшим тоном проговорила миссис Стивенсон.

Отец и сын переглянулись. «Что я наделал!» – говорил взгляд отца. «Нет безвыходных положений!» – сказал взгляд сына.

– Я слягу, – пригрозила миссис Стивенсон. – Всё это хорошо в романах, но в жизни… Нет, я слягу!

– Тогда раут превратится в визит соболезнования, – сказал Луи и предложил следующий выход: он, Луи, исчезнет из дому; его начнут искать; папа уедет в Глазго, мама неизвестно куда, двери дома будут на замке. У входа в дом сядет Пират, на его шее будет доска с объявлением: «Луи исчез, родители в панике».

Миссис Стивенсонпотребовала нюхательной соли, успокоительных капель и грелку.

– Вы, сэр, ребенок, – укоризненно произнесла она, адресуясь к мужу. – Вам уже сорок лет. Вы известнейшее лицо не только в городе. Что вы наделали! Отпустить всех слуг в такой день!..

– Они нас любят, а любовь требует вознаграждения, – несмело проговорил сэр Томас. – В нашей семье, хорошо помню, случались рауты без приглашения к столу.

– В вашей семье выходили на поединок с привидениями и дрессировали мышей, – насмешливо произнесла миссис Стивенсон. – В моей семье не было сумасшедших, сэр! Стыдитесь! Инженер с большим именем, оптик, строитель маяков, член ученых обществ, преподаватель университета – и вдруг такой непозволительный, непростительный поступок! И вам не стыдно?