Под большевистским террором - [12]

Фройлен пробормотала что-то себе под нос по этому поводу: «… нелепица…». Он обернулся в её сторону и неистово прокричал: «Эту женщину я и другие видели разъезжающей на машине с казачьими офицерами. Она и вся эта семейка против народа». Под взглядами, прячущихся по углам слуг, мы бросились убеждать его в обратном. Штыки ощутимо стали ближе.

Главарь потребовал показать нашу машину. Та, безвылазно стоящая в гараже с весны, оказалась без покрышек. Тем не менее, он признал в ней ту, что пользовались казачьи офицеры. Толпа угрожающе кричала и требовала автомобиль, который мы тут же предложили забрать, в полной готовности отдать всё что угодно, лишь бы почувствовать себя в безопасности.

Они, однако, пробыли ещё около двадцати минут, споря между собой, но в итоге ушли, пообещав вернуться ночью и проверить дом на предмет присутствия казаков, прячущихся, по их мнению, по подвалам. Желая избавиться от них окончательно, мы предложили им обыскать дом немедленно, чем развеселили их, и они, посмеиваясь меж собой, вышли через ворота и укатили в сторону степей.

Но страх и беспокойство остались. Мы понимали: если это был подлинный обыск и, действительно, разыскивают казаков, то нужно бежать немедленно, не откладывая до полуночи. С другой стороны, незваные гости, скорее всего, были простыми разбойниками, решившими прибегнуть к нехитрой уловке и воспользоваться благоприятными возможностями чрезвычайных обстоятельств, чтобы ограбить богатый купеческий дом. Мы не знали, как поступать дальше.

Попав в затруднительное положение, Сабаровы собрались вместе с Наташей в гостиной, чтобы посовещаться о дальнейших шагах. Они отсутствовали слишком долго и я, желая ускорить принятие решения, пошла искать их, обнаружив в дверях веранды, уже одетых в шубы и платках поверх голов. Увидев меня, они заулыбались: «До свидания, мисс Пауер! Мы вернёмся, как всё успокоится. Вам и Фройлен ничего не угрожает, ведь вы иностранные подданные», – после чего стали спускаться по улице, охраняемой милицией.

Да, мы – я и Фройлен – были иностранными подданными. И если, приехавшие утром люди, являлись официальными представителями правительства, то нам, конечно, ничего не грозило. Но они были разбойниками и трудно себе вообразить, как мы сможем сладить с ними, если они приедут с недобрыми намерениями.

В доме присутствовало лишь трое слуг мужского пола и два милиционера. На слуг рассчитывать было нельзя. За долю добычи они, вероятно, и сами откроют ворота. Вместе с остальными двумя мужчинами мы никак не способны были справиться с толпой.

Закрыв на болты двери, и заварив крепкого чая, чтобы не уснуть, мы сели ждать. Пришла ночь, но стрельба не утихала. Снаряды, издавая своего рода уханье, пролетали, казалось, над самым домом. Шум сражения доносился значительно ближе, чем день назад.

В десять часов в ворота постучали четверо солдат. Они спросили про наш автомобиль, но, получив ответ о его непригодности, ушли, бросив напоследок взгляд на машину. Затем приезжало, одна за другой, пять разных компаний, каждая из которых тоже требовала отдать автомобиль. Мы не возражали, но она так и осталась в гараже, т. к. её никто не смог завести.

В какой-то момент трое мужчин приказали впустить их в дом. Получив отказ, они начали махать кулаками и выламывать дверь. В разгар этой бури, появились из кухни повар с кучером и начали кричать:

– Пошли вон со двора, товарищи! Мы не впустим вас. Здесь полно сахара и муки – буржуи любят есть пирожные каждый день.

– Будь вы прокляты! – в ответ орали мужчины, барабаня в дверь. – На этой улице стоит очередь из двухсот женщин. Они по шесть часов ожидают хлеба.

К ним вышли милиционеры. Одетые в солдатскую форму, они произвели успокаивающее действие на мужчин, принявших их за своих. Ворча, они, наконец, удалились. Мы вновь заварили крепкий чай и принялись ждать разбойников.

Среди ночи, вновь, раздался шум. Выглянув в щёлку, мы разглядели толпу, одетую в милицейскую форму, часть её была на велосипедах, другие на лошадях, третьи на своих двоих.

– Откройте дверь, барышня! – кричали они.

Пришлось открыть.

– Где хозяин?

– Уехал.

– Но вам нельзя оставаться здесь одной – это опасно.

– У нас два сторожа.

– Этого недостаточно. Мы только что узнали: банда грабителей собирается разгромить этот дом.

– И что же нам делать?

– Я не знаю. Мы мало чем можем помочь вам. Прошлой ночью шестьдесят вооруженных мужчин, предъявив официальные бумаги, приказали нам от имени штаба сдать оружие и форму. Позже выяснилось, что штаб об этом ничего не знает. Теперь от нас мало толку.

Мы попросили часть из них заночевать у нас, и они организовали патрулирование улицы. Всю ночь мы слышали револьверные выстрелы, свидетельствующие о том, что у наших часовых хватает работы. Утром мы обнаружили дырки в оштукатуренных стенах и капли крови на снегу.

Бои шли ещё два дня. Любая связь с внешним миром отсутствовала: телефоны не работали, поезда не ходили, газеты не печатались и не распространялись.

Казаки

Однажды, размахивая белыми флагами, по главной улице в трамвайных вагонах спустился отряд казаков. Поползли слухи, что юнкера сдались, и что Потоцкий арестован большевиками, потому что его солдаты слишком были пьяны, чтобы выполнять приказы.