— Я тебя довезу, не плачь. Я приезжал бабку навестить, продукты ей привез. Мне тоже утром на работу.
Мы вышли во двор, где стоял грязный «Москвич», а может и «Жигули». Кладбищенская ограда начиналась сразу за огородом. Я тепло распрощалась со старушкой, устроилась на заднем сидении и сделала вид, что сплю.
Несмотря на четкие распоряжения Влада, я не поеду с родителями в санаторий. Я поеду в станицу Вольготную и все-таки найду эту проклятую гробницу. Я не очень верила в существование этих сокровищ, не собиралась их искать, но жизнь заставляет. Я их найду, если они существуют, и сдам в ближайший музей, тогда от меня все отстанут и переключатся на тот музей. Пусть у его директора голова болит, как обеспечить охрану сокровищ. Я ухмыльнулась, кажется, это называется «делить шкуру неубитого медведя».
В семь часов утра машина остановилась возле дома Елены.
— Приехали! — весело сказал мужик.
Я подняла голову и сонно огляделась. Все-таки умудрилась заснуть!
— Ты мне сказала этот адрес.
— Да, спасибо, все в порядке, — зевая, поблагодарила я.
— Хочешь, я сам поговорю с твоей мачехой?
— Нет, я уж как-нибудь справлюсь, мне не привыкать.
— Да вот держи это, — веселый мужичок протянул мне узел из взятого в богатом доме для стриптиза прозрачного платка, который, как мне помнится, был привязан у меня на талии под ночной рубашкой.
— Что это?
— Как что? — обиженно удивился мужичок. — Твоя могильная земля! Платок тоже твой. Он на кладбище возле тебя лежал. Надо же тебе было куда-то землю насыпать. Не в подоле же тебе ее нести.
— Большое спасибо, я совсем забыла про землю!
— Зря забыла, мачеха тебя без нее домой не пустит. Ну, бывай!
— Еще раз благодарю.
Мужичок уехал, а я шмыгнула к подъезду. Еще не хватало, чтобы кто-нибудь из соседей заметил, что я бегаю в ночной рубашке и с узлом могильной земли. Но у подъезда, несмотря на ранний час, царило светопреставление. Васька, Ромка и Макс стояли возле своих дорогих машин и ругались так, что у меня начали сворачиваться уши в трубочку. Три десятка сырых яиц, разбитых об их машины, за ночь хорошенько засохли, и машины крутых парней выглядели мерзко. Не хотелось бы мне их отмывать.
— Да я тому, кто это сделал… оторву! Отрежу…, и… отрублю! — на разные голоса орали парни.
На балконе пятого этажа стоял Саша и наслаждался зрелищем.
— Санек, ты не видел, какой гад это сделал? — крикнул Макс. Саша пожал плечами и покачал головой.
— Крутых парней тухлыми яйцами закидали, а причем здесь мой дряхлый «Москвич»? — горевал сосед дядя Костя, соскребая с лобового стекла остатки двух яиц.
Сам виноват, не надо было свою телегу рядом с дорогими машинами ставить, подумала я.
— Посмотрите, кто к нам пришел, — заорал Васька, показывая пальцем на меня. — Я же говорил, что Ленка — последняя б…. У нее все подруги такие же! Кто не верит — смотрите! В нижнем белье по улицам таскаются!
Да какое там нижнее белье, скромнее моей ночной рубашки только паранджа! И все равно неловко получилось.
— Что в узелке несешь? — переключились с машин на меня парни.
— Могильную землю с кладбища, — не подумав, честно брякнула я.
— Да у Ленки подруги еще тупее, чем я говорил! Даже на кладбище с трупами не брезгуют…! Некрофилы поганые! Всех на том кладбище…!
Саша на балконе сжал руки в кулаки. Как бы он этой ночью не продырявил машинам колеса.
Я не стала дослушивать, забежала в подъезд, взлетела по лестнице на шестой этаж и изо всех сил нажала звонок. Елена не открывала, наверное, еще спит. Я позвонила снова. Вдруг ее нет дома? Вдруг она с Настей уехала на дачу? Это катастрофа! Я не могу бродить по Москве в ночной рубашке, домашних тапочках и узлом могильной земли в руках!
Дверь в соседнюю квартиру открылась, и из нее вышли соседи Елены — супружеская пара. Хуже всего было то, что они меня прекрасно знали.
— Миля?! — хором сказали они.
— Доброе утро… Я это… Я ночевала у Елены, утром выскочила на минутку выбросить мусор, а дверь захлопнулась.
Объяснение их устроило, и они пошли к лифту. Я забарабанила в дверь кулаками.
— Что еще случилось? — раздался из-за двери сонный голос подруги. Она заглянула в глазок, и дверь сразу открылась.
Я проскочила в прихожую и захлопнула дверь.
— Миля, почему ты в таком виде?! Тебя изнасиловали?
— Почти угадала.
— Судя по твоему виду, их было как минимум трое.
— Точно, трое.
— Ты в своем уме? Ты на себя в зеркало смотрела? Такое количество мужиков отрицательно отражается на твоей внешности! А твоя внешность и так не ахти. Цвет лица скверный, но горевать не стоит, он у тебя и был не очень, — утешила меня любимая подруга.
— Елена, не паникуй, я тебе сейчас все расскажу.
— Обязательно расскажешь, только сначала умойся и переоденься. Настя еще спит, не надо ее пугать.
Елена взяла меня за шиворот и потащила в ванную комнату. Пока я пыталась причесать спутанные волосы, она принесла мне футболку и юбку.
— Спасибо, Леночка, поищи еще туфли. У меня тридцать шестой размер.
— У Насти тридцать седьмой.
— Великоваты.
— Сойдет. Тебе в них не в балете Большого театра танцевать.
— Я сегодня уже танцевала, хватит с меня.
Из комнаты донесся телефонный звонок. Елена бросила мне туфли и взяла трубку.
