Почти что сломанная жизнь - [34]

— Оглядываясь назад, я не могу сказать наверняка, насколько наши отношения были правдивыми. Я просто не знаю. — Встав, говорит он, закрывая коробку с пиццей, и тоже относит свою тарелку в мойку.

— Я не могу врать тебе, Доминик. И что еще более важно, я не буду врать тебе.

— Я знаю. — Он встает рядом со мной, и я ничего не могу с собой поделать — поражаюсь тому, какие у него широкие плечи, сильная грудь, к которой меня всегда так тянет. Он вытягивает свои руки с длинными пальцами, раскрыв для меня свои защищающие объятия.

Дыхание ускоряется, когда крепкие руки обхватывают мою попку. Глаза Доминика темнеют, он подходит ближе, и его рука поглаживает мою поясницу.

— Ты самое прекрасное создание, которое я когда-либо видел. Внутри и снаружи, — мягко говорит он, наклоняясь и целуя меня в правую щеку. Его губы остаются на моей воспаленной коже, и я льну к его руке.

— Доминик, ты мог бы поцеловать меня, пожалуйста?

— Да, Эйлин, — голос у Доминика напряженный, хриплый, но тем не менее, странно сексуальный.

Кладя свои руки ему на шею, я нежно притягиваю его к своим губам.

— Я не делала этого уже очень давно, — робко шепчу, когда он приближается.

Уголки рта Доминика приподнимаются, а небольшая улыбка украшает его губы, отражаясь в глазах.

— Никто никуда не торопится. Просто отстранись, если захочешь остановиться.

Прямо сейчас, я только хочу почувствовать его. Ощутить идеальные, робкие поцелуи и, находясь в его руках, полностью передать контроль над собой, убеждаясь, насколько все это сейчас правильно.

Положа одну руку мне на поясницу, пальцами второй он аккуратно проводит вниз по моей скуле, уговаривая расслабиться и просто наслаждаться. Его губы умело двигаются по моей шее вниз, и наклонив голову в сторону, я вытягиваю шею, оставляя ему больше места для поцелуев.

— Ты прекрасна, — бормочет Доминик, боготворя мою шею. Плавно отодвигая волосы за спину, его ладонь медленно ложится мне на шею.

Медленно склоняя голову, Доминик целует меня в ложбинку у основания шеи.

— Ммм. — Вырывается у меня первобытный звук удовольствия.

Теперь язык Доминика ласкает чувствительную ямку под моим ушком.

— О Господи, — желая большего, шепчу я.

Его рука запутывается в моих волосах.

— У тебя самые дразнящие губы, и я не могу дождаться, чтобы попробовать их. Но невозможно пренебречь этой сочной аппетитной кожей на твоей шейке, — бормочет он в мое ухо.

Я захвачена восхитительными, незнакомыми ощущениями. Чувствами, которые, я думала, навсегда будут мне недоступны.

Каждое нервное окончание в моем теле горит огнем, и внизу живота ощущается трепет. С каждым ударом сердца в груди, меня охватывает счастье.

Доминик нюхает мочку моего уха.

— Просто прекрасно, — жадно говорит он.

Оставляет маленькие, нежные поцелуи вдоль скулы, едва касаясь кожи, дразня, заставляя меня желать большего.

Я провожу руками по его густым, темным волосам, направляя его рот туда, где хочу его ощутить. На моих губах.

Его губы смыкаются на моих.

На несколько секунд он замирает, как будто спрашивая моего разрешения, убеждаясь, что я полностью готова к его ласке.

— Да, — глядя ему в глаза, стону я.

— Ты уверена? — спрашивает, сдерживая собственное вожделение.

— Да. Покажи мне.

И его рот наклоняется к моему.

Он нежно, но требовательно указывает мне путь сквозь наш первый поцелуй. С нетерпением засасывает мою нижнюю губу и осторожно, слегка сжимая, покусывает ее зубами.

Своим умелым языком он кружит у меня во рту и нежно пробует меня на вкус. Я открываю рот, безмолвно прося его вести. Он гладит мой язык своим, обводит кончиком языка мои губы.

— Ммм. — Я хочу быть к нему ближе.

Когда он притягивает меня ближе к себе, наш поцелуй становится более отчаянным. Его возбуждение очевидно, и я жажду большего.

— Эйлин, — стонет он, когда огонь между нами усиливается.

Его руки движутся вниз, Доминик сжимает руками мою попку и сильнее прижимает меня к себе.

Сама того не осознавая, я подпрыгиваю и обхватываю его ногами, пока он сажает меня на столешницу.

Наш поцелуй уже не такой медленный, он мощный.

Все это выходит из-под контроля, слишком быстро, я еще не готова к такому.

— Остановись, — еле говорю я, отстраняясь.

Доминик убирает руки с моих бедер и тяжело дыша, отступает назад.

— Мне очень жаль. Я не хотел заходить так далеко. Я так сожалею. Пожалуйста, прости меня. — Он отходит от меня, пробегая руками по волосам, а потом сильно трет ладонями лицо. Его желание налицо. — Я такой идиот, — проклинает он себя, ударяя спинку стула.

— Эй, не говори так. Я сама хотела этого, но нас немного занесло. Слишком быстро для меня. — Теперь я все разрушила между нами?

— Это не твоя вина, мне стоило прекратить. — Доминик становится передо мной и, беря меня за руки, касается моего лба своим.

— Я хорошо целуюсь? — нервно спрашиваю я.

— Это был самый лучший поцелуй в моей жизни. Ты такая соблазнительная, что меня всего до сих пор трясет при мысли, что я только что поцеловал тебя, — он говорит об этом так уверенно. — Но что наиболее важно, как ты себя чувствуешь?

И как мне, черт побери, на это ответить?

Единственным возможным для меня способом.

Абсолютной честностью.