Почтальон, шире шаг! - [21]

Может, и рассказал бы папа в тот вечер о войне, о каком-нибудь происшествии, случившемся на фронте с его товарищами (о себе он никогда не рассказывал), но помешала мама: велела Андрейке немедленно идти спать. Пришлось подчиниться.

Ни завтра, ни послезавтра, ни в другие дни завести с папой разговор о медалях Андрейке не удавалось. И все же вскоре он узнал историю второй папиной награды.

А случилось это так.

В канун Дня Победы Петрусь Григорьевич позвонил Андрейкиному папе и пригласил их всей семьей к себе в гости. Там Андрейка познакомился с детьми дяди Петруся — дочерью Светланкой и пятилетним Колькой. Светланка была на год старше Андрейки, она уже оканчивала седьмой класс, но нисколько не зазнавалась, не воображала. Наоборот, узнав, сколько книг прочитал Андрейка, она посмотрела на него с уважением. Они так заболтались после вкусного обеда, которым всех угостила Ирина Михайловна, что Андрейка даже не слушал, о чем говорят, прихлебывая черный кофе, его папа с Петрусем Григорьевичем. Лишь услыхав знакомые фамилии: «капитан Жуков», «лейтенант Власюк», он понял, что старые фронтовые друзья снова вспомнили о войне, и на полуслове оборвал Светланку!

— Тише. Давай послушаем.

А отцы и вправду говорили о боях, стычках, перестрелках. Короче говоря, о войне.

— Как же это тебя? — положив руку Андрейкиному папе на правое плечо, спросил Петрусь Григорьевич.

— А-а, не о чем говорить, — отмахнулся отец Андрейки. — Не скажу, чтобы уж совсем по глупости, но будь я немножко поспокойнее, не горячись так, может, и обошлось бы. Помнишь командира нашего полка? Сковородкина?

— Еще бы! А что с ним? Жив?

— Теперь — не знаю. А тогда…

И Андрейка услышал…

14 января 1945 года наши войска прорвали оборону противника на территории бывшей Восточной Пруссии. Минометная батарея Андрейкиного папы вместе с другими войсками фронта перешла в наступление. Завязались ожесточенные бои. По дорогам потянулись колонны военнопленных. Недавно чванливые «завоеватели» теперь были готовы на каждом шагу повторять: «Гитлер капут!»

По дорогам брели не только пленные. Возвращались домой тысячи советских людей, угнанных в неволю. И сколько было тогда радостных и неожиданных встреч!

Такую встречу пережил напарник Андрейкиного папы, пожилой усатый связист Змитро Ткаченко. Тот самый Ткаченко, что поддерживал связь, когда папа с Володей Касперовичем исправляли линию. В одной из занятых батареей помещичьих усадеб Ткаченко встретил свою семнадцатилетнюю дочь Оксану, которую гитлеровцы вывезли в рабство еще летом 1942 года.

Оксана на попутной машине, уходившей в тыл, отправилась на родину, а Микола вместе с Ткаченко, вместе со своим полком и дивизией пошли дальше, на запад.

Бои становились все более ожесточенными. А однажды февральским студеным утром второй батальон и минометная батарея, где служил Микола Андрушкевич, попали в западню.

Захватив в ночной атаке небольшой хуторок, который, судя по всему, принадлежал не слишком-то зажиточному хозяину, наши бойцы были вынуждены залечь и окопаться под плотным пулеметным огнем противника. Попробовали обойти фашистов справа — наткнулись на минное поле. Решили зайти слева и ударить во фланг — тоже всюду мины понаставлены.

Вскоре начало светать. В это время разведчики доложили командиру батальона, что по дороге, которую они пересекли ночью, с севера на юг движутся вражеские войска с танками и самоходными установками.

Командир батальона приказал бойцам занять круговую оборону, а сам по рации тут же связался со штабом полка.

И хоть с «сорокапятками» и батальонными минометами против «тигров» и «фердинандов» (так назывались фашистские танки и самоходки) особо не повоюешь, наши бойцы решили не пропустить гитлеровцев, которые рвались из-под уже наполовину окруженного Кенигсберга на соединение со своими основными силами. Приготовили противотанковые гранаты, заняли позицию у дороги бронебойщики со своими длинноствольными ружьями. А тут из лесочка, где еще вчера Микола Андрушкевич и Змитро Ткаченко получали у кашевара на ужин свои порции гречневой каши, заговорила наша артиллерия. Орудия были установлены на прямую наводку. После первого залпа фашистский танк, приближавшийся к нашим позициям, загорелся, как свеча. Снова залп — и вспыхнули еще один танк и две самоходки. Шоссе, по которому они двигались, затянуло дымом.

Вместе с артиллеристами открыли огонь и минометчики капитана Жукова, отсекая от танков и самоходок гитлеровцев, перекрывая им дорогу к хутору, куда они рвались.

В это время из лесочка выскочило два всадника. На батарее их сразу узнали. Это были командир полка Сковородкин и его адъютант. В бою полковник всегда появлялся там, где было всего труднее. Вот и сейчас он спешил во второй батальон, который вражеские танки едва не отрезали от своих.

А бой не утихал. Без передышки били и били орудия, строчили пулеметы, справа за пригорком снова слышался рев моторов фашистских танков.

Командиру полка оставалось проскакать не больше сотни метров до минометной батареи, которая стояла в овражке, прикрытая с фронта и флангов кирпичными постройками хутора-фермы, когда вдруг перед ним и его адъютантом вырос черный султан взрыва.