Почерк - [32]
«Готовы, Георгий?» – услышал я голос Лики.
Голос пришел вовремя и напомнил мне о работе, не дал потерять контроль над сознанием. Я должен был приступать к Замещению.
Так… Что у нас первое… Норвегия…
Где-то на другом конце Вселенной Лика крутанула глобус. Ее пальчик зашуршал по бумаге.
«Польша», – услышал я. Собрался.
Зимний гул ветра в лодзьских лесах, реки, холмистые, вспаханные до горизонта поля пришли издалека, или я пришел к ним. Встал покорно, отдал себя на созерцание. Леса взглянули искоса, поверили. Согласились пойти. Уснувшие, не топленные с осени хутора расправили плечи, стряхнули иней с изгородей. Мне нужно было немного – только заполнить проем окна, но никогда не получалось ради одного проема принести лишь маленький кусочек пейзажа. Ради высохшего черного деревца в километре приходилось тащить леса, хутора, окраины городов.
Принес. Выдохнул. На первый взгляд картинка почти не отличалась, и все же это была уже не Норвегия. Поля под снегом лежали иначе, небо было ниже.
– Итак, – послышался голос профессора, – что же мы видим? Норвегии – как не бывало. А что это у нас?
– Белоруссия… Или Польша, – пробормотал Андрей Петрович.
– Польша, Польша, можете не сомневаться!.. И что? Как вы себя чувствуете?
– Хорошо… Покойно…
– Вот видите! Выкинули вашу Норвегию – и ничего не поменялось! И забудьте вы про нее, эка невидаль! Давайте дальше!
«Зима», – шепнула, как будто на ухо, Лика.
Негритянка целовала меня, скользила кожей, но я был предельно собран. Замещение только начиналось.
Зашумели листья, солнце выглянуло из-за туч. Крест от рамы лег на потолок. Повеяло июнем. Белый цвет нехотя стал таять и уступать место зеленому. Мир в окне играл со мной, как стереоскопическая открытка: повернешь в одну сторону – еще снег, в другую – трава. Я собрал все силы и удержал открытку в крайнем правом положении. Черное деревце вдали покрылось кроной. Медоносные пчелы взяли старт на сиреневый островок на краю поля.
– Лето, – ласково пропел Андрей Петрович.
– Конечно, лето! – отозвался Охтовский. – А что же еще! Тепло, хорошо!.. Раньше вы его представляли в своих мечтах?
– Нет, ни разу…
– Ну и что, плохо?
– Не плохо… Покойно…
– О чем и речь! Сколько лет носились со своей зимой, а мы ее раз – и заместили! Ничего не поменялось!!!
Негритянка окутывала меня нежностью, красотой и восторгом, но я все же умудрился повернуть голову влево. Ухо на мгновение очнулось от поцелуев, я услышал далекий родной голос: «Бревна!!!»
Я уже и сам пристально смотрел на стену. Вспомнил деревню неподалеку от нашего научного центра, чудом сохранившиеся одноэтажные домики, которые, конечно, были не совсем мазанки, но очень похожи. Стены изнутри шли волнами, белая известь играла на солнце. Я сосредоточился и перенес их сюда. Слева… Справа… Бревенчатая кладка ушла прочь. Мы были в Польше, летом, ни в какой не в сторожке, скорее в недорогом дачном домике.
«Шкура», – услышал я шепот Лики, а может, и сам подумал. Ведь когда шепот, не всегда можно определить, мужской он или женский.
Так было сладко тонуть в этой шкуре, быть поверженным животным на теле другого поверженного животного, вдыхать запахи кожи и шерсти, но я помнил главный постулат теории Охтовского: нет ничего незаменяемого. Нас губит вера в исключительность выбранного предмета. Замени его – ничего не потеряешь. Ни красоты, ни нежности, ни восторга! Секрет в том, что менять надо не целиком, а по частям. И сейчас очередь была за шкурой.
Усилие воли – и я заменил ее на кровати (а стало быть, в голове пациента) на черные простыни, какие бывают в романтических мечтах всех нормальных людей.
Андрей Петрович застонал.
– Понимаю вас как мужчина, – отозвался Охтовский, – ну и что, стало хуже?
– Не-е-ет!!!
– И я про то же! Никакой разницы! Так тоже хорошо! А сколько лет себя мучили!
Негритянка припечатала меня к простыням, уперлась рукой в сердце. Предстояло самое сложное. Не хотелось на нее смотреть, но в данном случае (то есть когда речь шла о замещении одушевленного объекта) не смотреть было нельзя, метод Охтовского не сработал бы.
Она впилась в меня взглядом, двигаясь неторопливо, давя на сердце все сильнее. Сосредоточиться и найти где бы то ни было на Земле замену ей было сложно. Раствор подействовал, раствор был хороший, но есть же ещё и я! Мои собственные силы! Пока я был человеком, душа которого здесь и не разъята на атомы, я не мог не то что заместить негритянку, но даже оторвать от нее взгляд.
Но мне надо было это сделать! «У Надо нет Зачем», – вспомнил я девиз доктора Охтовского и наполнил ее глаза голубым.
«Георгий!» – услышал я далекий хрустальный голос, и это придало сил. Зрачки девушки засияли небесным цветом, волосы посветлели. Она усердно давила мне на сердце, но не раздавила его, а добилась обратного. Оно только забилось сильнее, чувства, уже не связанные ни с каким раствором, проснулись. Я зажмурился, схватил за сердце негритянку, она вскрикнула. Яркая вспышка ослепила нас, а когда я снова смог видеть, то передо мной была обычная девушка: может быть, не такая экзотическая, но стройная, блондинка. Может быть, даже не крашеная.
Читателя этой книги, всегда забавной и страшной, ждет масса удовольствия, потому что главное читательское удовольствие ведь в узнавании. Все мы это видели, все понимали, а Сегал взял да и сказал. Думаю, что все эти рассказы и повесть сочинялись главным образом не ради будущих экранизаций и даже не для литературной славы, и уж подавно не для заработка, а в порядке самолечения. Если бы Сегал не написал все это, он бы сошел с ума. И тому, кто тоже не хочет сойти с ума, полезно прочитать и перечитать эту небольшую книжку, возможно, самую неожиданную за последние лет десять.
«Молодость» – блестящий дебют в литературе талантливого кинорежиссера и одного из самых востребованных клипмейкеров современной музыкальной индустрии Михаила Сегала. Кинематографическая «оптика» автора превращает созданный им текст в мультимир, поражающий своей визуальностью. Яркие образы, лаконичный и одновременно изысканный язык, нетривиальная история в основе каждого произведения – все это делает «Молодость» настоящим подарком для тонких ценителей современной прозы. Устраивайтесь поудобнее. Сеанс начинается прямо сейчас.
Может ли обычная командировка в провинциальный город перевернуть жизнь человека из мегаполиса? Именно так произошло с героем повести Михаила Сегала Дмитрием, который уже давно живет в Москве, работает на руководящей должности в международной компании и тщательно оберегает личные границы. Но за внешне благополучной и предсказуемой жизнью сквозит холодок кафкианского абсурда, от которого Дмитрий пытается защититься повседневными ритуалами и образом солидного человека. Неожиданное знакомство с молодой девушкой, дочерью бывшего однокурсника вовлекает его в опасное пространство чувств, к которым он не был готов.
Помните ли вы свой предыдущий год? Как сильно он изменил ваш мир? И могут ли 365 дней разрушить все ваши планы на жизнь? В сборнике «Отчаянный марафон» главный герой Максим Маркин переживает год, который кардинально изменит его взгляды на жизнь, любовь, смерть и дружбу. Восемь самобытных рассказов, связанных между собой не только течением времени, но и неподдельными эмоциями. Каждая история привлекает своей откровенностью, показывая иной взгляд на жизненные ситуации.
Семья — это целый мир, о котором можно слагать мифы, легенды и предания. И вот в одной семье стали появляться на свет невиданные дети. Один за одним. И все — мальчики. Автор на протяжении 15 лет вел дневник наблюдений за этой ячейкой общества. Результатом стал самодлящийся эпос, в котором быль органично переплетается с выдумкой.
Действие романа классика нидерландской литературы В. Ф. Херманса (1921–1995) происходит в мае 1940 г., в первые дни после нападения гитлеровской Германии на Нидерланды. Главный герой – прокурор, его мать – знаменитая оперная певица, брат – художник. С нападением Германии их прежней богемной жизни приходит конец. На совести героя преступление: нечаянное убийство еврейской девочки, бежавшей из Германии и вынужденной скрываться. Благодаря детективной подоплеке книга отличается напряженностью действия, сочетающейся с философскими раздумьями автора.
Жизнь Полины была похожа на сказку: обожаемая работа, родители, любимый мужчина. Но однажды всё рухнуло… Доведенная до отчаяния Полина знакомится на крыше многоэтажки со странным парнем Петей. Он работает в супермаркете, а в свободное время ходит по крышам, уговаривая девушек не совершать страшный поступок. Петя говорит, что земная жизнь временна, и жить нужно так, словно тебе дали роль в театре. Полина восхищается его хладнокровием, но она даже не представляет, кем на самом деле является Петя.
«Неконтролируемая мысль» — это сборник стихотворений и поэм о бытие, жизни и окружающем мире, содержащий в себе 51 поэтическое произведение. В каждом стихотворении заложена частица автора, которая очень точно передает состояние его души в момент написания конкретного стихотворения. Стихотворение — зеркало души, поэтому каждая его строка даёт читателю возможность понять душевное состояние поэта.
О чем этот роман? Казалось бы, это двенадцать не связанных друг с другом рассказов. Или что-то их все же объединяет? Что нас всех объединяет? Нас, русских. Водка? Кровь? Любовь! Вот, что нас всех объединяет. Несмотря на все ужасы, которые происходили в прошлом и, несомненно, произойдут в будущем. И сквозь века и сквозь столетия, одна женщина, певица поет нам эту песню. Я чувствую любовь! Поет она. И значит, любовь есть. Ты чувствуешь любовь, читатель?