Почему распался СССР. Вспоминают руководители союзных республик - [33]

– А законные – это какого года?

– Это те, которые устоялись до Хельсинкского соглашения. Те, что образовали Литовскую ССР, которую в 1990-м мы провозгласили независимой, в том числе от СССР.

– То есть Вильнюс и Клайпеда входили в эти законные границы?

– Входили, поскольку они были в составе Литвы.

– До какого года?

– Клайпеда была до 1939 года, когда немцы в самом начале своей экспансии ее забрали.

– То есть до начала Второй мировой войны?

– Да. Но до этого Клайпедский край был признан за Литвой и международными организациями, включая Лигу Наций, и самой Германией. У Литвы был договор с Германией о сотрудничестве – по границам, по территориям. И Германия еще до Гитлера признала, что Клайпеда – это суверенная часть Литвы. В Нюрнберге гитлеровский рейх осудили также за захват Клайпеды. А что касается Вильнюсского края, он был возвращен СССР независимой Литве в 1939 году – тогда еще была Литовская Республика, которая во всех своих конституциях писала, что ее столица – Вильнюс, хотя с 1920 по 1939 год он ей не принадлежал.

– Это как Израиль с Иерусалимом в свое время.

– Может быть. Но конституционно тогда нашей столицей был Вильнюс, временно оккупированный Польшей. В 1939 году его вернули Литве, а через полгода Сталин забрал всю Литву вместе с Вильнюсом. Но важно, что Вильнюс в течение столетий был столицей Литвы, поэтому всем, кто заводил разговор на эту тему, мы отвечали: «Что же вы, товарищи, хотите снова оккупировать, рвать на куски?» Поэтому за юридическую сторону вопроса мы не особо опасались.

– Это очень важный момент. У вас ведь есть оппоненты, которые говорят, что пакт Молотова – Риббентропа вы хотите признать незаконным, а вот вопросы о Клайпеде и Вильнюсе не поднимаете.

– Ну, пакт Молотова – Риббентропа, который мы и вы признали незаконным, не касался Клайпеды – она была отдана Гитлеру за полгода до него. А вот Вильнюсский край после крушения Польши заняла Красная армия, и вследствие переговоров часть его передали Литве. Все еще независимой.

Но вернемся к Съезду народных депутатов. Там все прекрасно понимали, что действия 1939 года – преступные, и в документе упоминалось, что последствиями их подписания были агрессивные или незаконные действия Советского Союза против соседних стран, в том числе против Литвы. Это зафиксировано. Помню, тогда даже из зала кричали: «Не голосуйте за эту резолюцию! Прибалты уйдут!» Но это было напрасно. И прибалты действительно вскоре «ушли». Но мы считали, что это не мы уходим – мы предлагали Горбачеву уйти от Сталина. Мы говорили: «Михаил Сергеевич, вы не должны оставаться его наследником, вы должны исправить его преступления».

– В те годы, когда Литва выходила из Союза, у вас уже было четкое представление будущего восстановленного государства?

– Фундаментальные вещи были ясны: у нас будет парламентская республика с демократическим, подотчетным народу режимом – настоящая, а не фиктивная, как советские; парламент будет избираться прямым всеобщим голосованием. Мы еще в советском литовском парламенте приняли поправку к местной Конституции, что законы Советского Союза действительны в Литве только в случае их подтверждения Верховным советом Литовской ССР. То есть мы поставили Литовскую ССР юридически выше Советского Союза!

– Но вы получили, что называется, асимметричный ответ из Москвы в марте 1990 года, когда Съезд народных депутатов СССР признал незаконной вашу декларацию о независимости.

– Да, и мы тоже приняли асимметричный ответ, что решение съезда СССР неправомочно для Литвы, потому что это решение соседнего государства.

– Но ведь вы все еще были в рамках Советского Союза.

– Не были. 11 марта мы провозгласили независимость и приняли временную Конституцию. 15 марта нам прислали решение, что впредь наши законы отменяются. Тут мы и сказали: «Товарищи, вы признали за нами три дня? Три дня мы были независимыми, а сейчас вы отменяете нашу Конституцию? Это немыслимо!»

– Но при этом на территории Литвы оставались советские войска.

– Да, это было силовым аргументом и, конечно, могло стать угрозой. Но не можем же мы продавать свободу по кускам из-за того, что есть какая-то угроза. Угроза есть и сейчас.

– И тогда вам предъявили последний аргумент – 18 апреля 1990 года СССР принял экономические санкции в отношении Литвы.

– Да, только этот аргумент не был последним. Последний предъявили в январе 1991-го, когда советская «Альфа» штурмовала вильнюсскую телебашню. До этого им казалось, что Литва будет экономически раздавлена и в стране последуют социальные беспорядки и протесты, но этого не произошло.

– Все-таки отчасти это имело место.

– Отчасти, но не так, как они рассчитывали, – что народ восстанет и сметет саюдистскую республику и новый демократический строй.

– Когда премьер-министр Литвы Казимира Прунскене объявила о повышении цен, она была вынуждена уйти в отставку (решение вызвало масштабные протесты населения, приведшие к серьезному политическому кризису в январе 1991 года. – А.Д.).

– Это не она «была вынуждена» уйти в отставку, а вся Литва возмутилась из-за ее решения, не согласованного с парламентом и противоречащего его воле. Прунскене подготовила экономические меры, предполагающие как минимум троекратное повышение цен без реальных компенсаций для людей. В это время наши враги в Риге, где находился штаб Прибалтийского военного округа СССР, конкретно готовились [применить силу] – они ждали, когда у нас поднимут цены. За ходом событий не только следили, но и заботились в Кремле.