Почему распался СССР. Вспоминают руководители союзных республик - [28]
– В тот момент США не оказывали вам каких-то таких особенных знаков внимания? Не предлагали выплаты компенсаций, как, например, Украине, за отказ от ядерного оружия по закону Нанна – Лугара? Известно, что Украина долго упиралась.
– Нам некуда было упираться. Мы избавлялись от стратегического оружия с большой радостью, потому что это была головная боль. Одно дело – держать ракеты в шахтах на своей территории, а другое – их обслуживать. У нас не было специалистов для этого.
– 1 декабря 1991 года в Казахстане состоялись первые президентские всенародные выборы, и уже тогда они оказались безальтернативными. У Назарбаева не было конкурентов, и он получил 98,7 %. А между тем в Казахстане к тому времени существовали различные независимые движения со своими лидерами: «Желтоксан», «Азат»… Почему так вышло?
– Никто не воспринимал это как выборы – это было формальное закрепление Назарбаева в статусе президента. Раз теперь нельзя назначать президента и надо его избирать, то пусть будет этот – а кто еще? Был там, правда, еще один кандидат. С ним поступили очень тяжело, объявили чудиком, он был вынужден покинуть страну.
– Кто это?
– А я уже и фамилию не помню. Это грустная часть нашей истории. Конечно, надо было провести показательно альтернативные выборы. Но у Нурсултана Абишевича есть партийное качество, которое он так и не переборол: он боится выборов. Ни разу в жизни он не провел свободные выборы – ему нужны гарантированные результаты. Он может допустить пять человек, но в сумме они не должны набрать больше 7 % голосов. Это не Борис Николаевич. Тем не менее на Назарбаева тогда сильно надеялись, и он довольно долго оправдывал доверие. Но от всех в конце концов устают.
– Через неделю после тех выборов случилось Беловежье, где объявили, что Советский Союз перестал существовать. Как тогда в Казахстане к этому отнеслись?
– Казахстан не был готов к этому событию – как в лице своего политического руководства, так и в лице граждан, которые на тот момент свободно обменивались мнениями на улице. Это был огромный шок. Я не знаю людей, которые бы говорили, что мы боролись, мы этого хотели… С другой стороны, то время дало возможность очень многим людям, в том числе и мне, мобилизовать свои качества и воплотить в жизнь то, что мы считали нужным. А нужно было переделать одну экономику в другую, при этом сохранив независимость. Одновременно обрывались все связи, нужно было думать за всех. Простой пример: в моем городе Семипалатинске стоит шпалопропиточный завод, построенный при царе. Там обрабатывали шпалы, которые поставлялись в Сибирь. На нем работало 500–600 человек, они кормили сотни семей. Или там стоял самый крупный в Союзе консервный комбинат, построенный американцами по чикагской технологии и купленный в конце 1920-х годов советским правительством, Микояном. Там за сутки можно было забить 25 тысяч овец. Они поставлялись не только из Казахстана, но еще и из России и Монголии. И тут все рухнуло…
Повторяю: у нас не было плана Б. Но вот что важно: отсутствие плана не значит, что люди не были готовы это пережить. Этим летом Великобритания проголосовала за выход из Евросоюза. У правительства ее Величества до сих пор нет плана Б – они не верили, что народ проголосует за это. Но все законно. Несколько стран, учредивших СССР, имели право на его роспуск – в Конституции было записано так. И страну распустили. Об этом можно сожалеть, но рубить и строить границы между собой – неправильно. Я всегда настаивал на интеграции; не было поездки в Москву, чтобы я не поднимал этот вопрос. Однажды в интервью российской прессе я сказал: «Мы видим, что Россия отрубает нас от наших экономических корней. Если нас не пустят в дверь, возможно, мы должны будем войти в форточку». Потом эта фраза стала расхожей, и однажды на саммите СНГ Ислам Абдуганиевич Каримов, ныне покойный, говорит мне: «Ты зачем так сказал? Тебе в Советский Союз хочется? Ну зачем тебе эта форточка?» Я отвечаю ему: «Вы не представляете, что происходит в экономике». – «Ну как не представляю, у нас в Узбекистане то же самое». – «Нет, – говорю, – у нас гораздо хуже». И сегодня я снова повторяю: в изоляции, поодиночке, жить не получится. Не мы, так кто-то другой будет стараться нас интегрировать – или как равного партнера, или как придаток к своему рынку. Эти тенденции налицо.
– Кажется, Казахстан нельзя интегрировать как придаток – слишком большая и ресурсная страна, чтобы можно было, что называется, ее схлопнуть и прибрать к рукам.
– Совершенно верно. Но у любой страны, в том числе и у Казахстана, есть риск в такой придаток превратиться по своей воле. Ведь дом не всегда рушат соседи. Иногда, когда хозяин плохой, дом рушится изнутри.
– В вашем восприятии Казахстан – это часть азиатского пространства или все-таки он принадлежит к русскому миру?
– Естественно, мы ощущали себя не только частью России. Мы хорошо помнили собственную историю, знали и помнили, что русские платили нам дань. В народе это всегда передавалось из уст в уста. Мы помнили своего давнего пращура хана Джучи, и мы знали, что Батый – его сын. Мы знаем, что в Казахстане и сегодня живут тысячи потомков Мамая.
Интервью с писателем-фантастом, автором (совместно с Г. Альтовым) «Шкалы оценок научно-фантастических идей» о возможностях объективной оценки НФ произведений.
Приведет ли приход к власти Барака Обамы к изменению внешнеполитического курса Соединенных Штатов? Экономический кризис, охвативший весь мир, в частности США, может повлечь за собой падение влияния однополярного политического курса, проводимого Вашингтоном, и изменить расклад в пользу многополярного мира, чему благоприятствует ось Москва-Пекин, считает Эмерик Шопрад (Aymeric Chauprade).
Книга, которую вы держите в руках, о наших современниках, людях ярких и незаурядных – известных писателях, поэтах, актерах, режиссерах, музыкантах, целите-лях, религиозных и общественных деятелях. И жанр ее, пожалуй, самый распространенный в средствах массовой информации – интервью, которые в разное время взяла, а потом и собрала в этой книге московская журналистка Марина Характерова. Ее книга – бесконечное уважение к героям, глубокая симпатия и даже трепет. И, конечно, низкий поклон ушедшим от нас… Здесь вы найдете ответы на многие вопросы: «Можно ли спрогнозировать успех?», «Какое будущее ждет Россию?», «Почему человек обречен на страдания?», «Какие роли чреваты для актера?», «Какие качества сегодня утрачены людьми, а какие доминируют?», «Что такое грех?», «Что не дано понять мужчине?», «Чувствует ли актер, когда в зале случайный зритель?», «Как написать шлягер?», «Почему ложь так живуча?», «Бывает ли стыдно за свою работу?», «Верите ли в летающие тарелки?», «Совместимы ли бизнес и творчество?», «Почему не состоялась судьба многих талантливых людей?». Хотите узнать ответы? Просто раскройте книгу, и вы не оторветесь от нее до самой последней страницы.
Книга одного из самых известных журналистов России сложилась за несколько лет, ее составили статьи, эссе, интервью и стихи Максима Шевченко.Автор размышляет о времени слома столетий, когда страна поднималась из ужаса небытия 90-х, входила в театр 2000-х и искала свой путь к свободе и справедливости.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
«Бедная русская интеллигенция! Каждый раз, когда обостряются наши отечественные неблагополучия и мы не знаем, как выйти из затруднений, в которые поставила нас история, – мы неизменно находим одного и того же виновника всех бед, своего рода «стрелочника» на тяжком пути нашего прогресса – бедную русскую интеллигенцию. В лучшем случае, когда ее не сажают на скамью подсудимых и ей не грозит полное осуждение, предъявляется иск к ее «духовным ценностям», и тяжба кончается той или иной более или менее существенной урезкой этих последних.