Почему поют русалки - [74]

— Вот ты где, дружище! — радостно воскликнул ирландец в расчете на внимательные уши посторонних. — Извини, что задержался. Ты, я надеюсь, не забыл, что обещал сегодня встретить мою сестрицу?

Девлин обернулся и в упор уставился на него. Желтые глаза сверкнули опасным блеском.

— Твою сестрицу?

— Кого же еще? Вижу, вижу, что забыл. Меня извозчик ждет на улице. Знаю, в свете сказали бы, что джентльмену не пристало нанимать извозчика, но моя карета, как назло, в ремонте. Так что придется тебе смириться с этим.

— Нет у тебя никакой кареты. Тем более в ремонте. Как и никакой сестры, — мрачно оборвал его Себастьян.

— Ну, это ты загнул, дружище. Как это нет сестры? Именно что есть. Но, учитывая, что она приняла постриг в монастыре Килларни, не думаю, что ты особенно мечтаешь с ней встретиться. Особенно когда так напился.

Девлин расхохотался и встал на ноги. Галстук его был смят и развязан, волосы разлохмачены даже более обыкновенного, но шаг, который он чеканил, спускаясь по лестнице, сохранял уверенность. Только когда они вышли в узкий тупик и дверь за ними захлопнулась, Девлин прислонился к грубой кирпичной кладке стены и зажмурился.

— Черт все забери, — пробормотал он.

Гибсон внимательно изучал ставшее бескровным лицо друга, его плотно сжатые челюсти.

— После той ночи под Сан-Доминго я не видал тебя в таком состоянии ни разу.

— Я и не был в таком состоянии после той ночи под Сан-Доминго. А еще вернее, я в таком состоянии вообще ни разу в жизни не был, — Девлин открыл глаза и уставился на ирландца. — Какого черта ты сюда явился?

— Том о тебе беспокоился.

Опасный злой огонек вспыхнул в глазах виконта.

— В таком случае какого черта он беспокоился?

— Ты прав. — Гибсон сжал плечо друга и рассмеялся, когда тот поморщился. — Завтра, когда протрезвеешь, ты его еще поблагодаришь.

Подозвав извозчика, доктор подождал, когда наемный экипаж двинется в направлении Тауэр-Хилл, и тогда продолжил:

— До тебя, не сомневаюсь, еще не дошли последние новости.

Девлин, который до этого рассеянно смотрел в окошко кареты, тут же резко обернулся и пронзительно глянул на Гибсона:

— Что за новости?

— Арестовали Потрошителя Пижонов. Им оказался один деревенский джентльмен из Хертфордшира.

Девлин словно и не был пьян.

— Брендона Форбса?

— Да, его.

— Но он же ни при чем.

Гибсон скептически поднял бровь:

— А ты можешь это доказать?

— Нет.

— Тогда быть ему повешенным. Если толпа раньше не вытащит его из камеры и не растерзает в клочья. Лондонцы напуганы и жаждут чьей-то крови. Немедленно.

— Останови кучера, — приказал Девлин.

Гибсон дернул за шнур.

— Почему? Что такое?

Девлин уже распахнул дверцу кареты.

— Боюсь, меня сейчас вырвет.

ГЛАВА 56

Воскресенье, 22 сентября 1811 года

Чарльз, лорд Джарвис, старался проводить как можно меньше времени в своем особняке на Беркли-сквер. Но утренние воскресные службы в церкви Сент-Джеймс посещал непременно, и сопровождали его мать, старая карга, полоумная жена и засидевшаяся в девках дочка. По окончании церковной службы имел обыкновение проводить несколько часов в своем кабинете, посвящая это время заботам по управлению имением. После чего следовал семейный воскресный обед. Лорд Джарвис был глубоко убежден в том, что высшим классам следует подавать пример низшим, и посещение церковной службы и дань семейным отношениям, безусловно, являлись важной составляющей этого благого примера. Подобное мировоззрение он надеялся воспитать и в своей дочери, но особых успехов пока не ощущал.

Нынешним днем он, вернувшись из церкви, обнаружил, что его внимания ожидают доклады нескольких агентов. Вмешательство Девлина разрушило его планы установить личность наполеоновского шпиона с помощью актрисы Кэт Болейн и принудило лорда Джарвиса приступить к более традиционным мерам, пока успеха не принесшим. Он мельком проглядывал доклады, когда его внимание привлек осторожный стук в дверь.

— Слушаю, что такое? — спросил он, не поднимая головы.

— Мистер Расселл Йейтс к вашей милости, сэр. Джарвис резко вскинул голову.

— Дьявол! Что ему здесь надо?

— Могу ли передать, что вашей милости нет дома?

Джарвис нахмурился и после короткого раздумья бросил:

— Не надо. Впустить.

В кабинет вошел Расселл Йейтс, принеся с собой запах ухоженной конюшни и холодного утреннего дождичка. Все в его облике, от широкой груди и развернутых плеч до пиратской серьги в ухе, представляло самую яркую картину агрессивной брутальности, не часто встречаемой среди представителей высшего света. Картину хоть и яркую, но в высшей степени обманчивую.

Джарвис посвятил жизнь изучению человеческой природы, что научило его управлять людьми. Ему сопутствовал известный успех, и ошибки случались редко. Но этого человека Джарвис в свое время явно недооценил. Больше он такого промаха не совершит.

Весьма настороженно лорд откинулся на спинку кресла, но не встал.

— Садитесь, мистер Йейтс.

Посетитель откинул фалды синего фрака и опустился в кожаное кресло, стоявшее ближе к камину.

— Прошу принять мои извинения за то, что вторгаюсь к вам в день, в который Господь заповедал нам отдыхать, милорд.

Джарвис, не произнеся ни единого слова, поклонился. Цветистые, но бессмысленные перлы, обоим была известна их цена.