Почему не иначе - [92]
Трапеция. Не знаю, как вас, а меня радуют внезапно открываемые этимологией связи между совсем далекими друг от друга словами. Что общего между «трапеция», «трапеза» (еда) и именем турецкого города Трапезунд? А оно есть.
По-гречески «trapedza» значило «стол», «trapezion» — «столик». Из второго слова создалось наше «трапеция» — известная математическая фигура с двумя равными и двумя параллельными сторонами: именно такой формы столы бывали в Греции.
Первое слово — по тем столам, за которыми вкушали пищу монахи византийских монастырей, — начало обозначать и самый этот процесс, еду, — «трапезу»; говорим же мы: «хороший стол», «плохой стол» о еде в каком-нибудь пансионате или доме отдыха. Вы, конечно, сами сообразили, почему «трапецией» называется определенный гимнастический снаряд: конечно, за «трапецеидальную» форму.
А Трапезунд? Над этим приморским городом высится гора, принадлежащая к типу «столовых». Основателями Трапезунда были греки; они и дали ему такое имя: «Город столовой горы».
Треска. Мы знаем одно значение — «порода рыбы». В старорусском языке «треска» значило также «щепка». Какая связь? По-немецки эта же рыба именуется «штокфиш» — «рыба-палка»; видимо, связь есть. Думают, что тут дело в способности мяса трески при сушке и варке распадаться, подобно дереву, на волокна, как бы щепки или палочки.
Тригонометрия. Ученые-математики образовали такое название для науки об измерении треугольников (по-гречески «тригонон») по образцу старого, известного еще Эвклиду и Архимеду, слова «геометрия». Получилось «треутольникоизмерение». Пифагор и Эвклид такого слова никогда не слыхали, но, вероятно, поняли бы его: элементы-то греческие.
Троллейбус. Любопытное слово: можно сказать, оно приходится сыном «автобусу» и внуком «омнибусу». «Омнибусами» (от латинского «omnibus» — «для всех», «всем») называли в XIX веке большие общественные пассажирские конные фургоны. В этом слове окончание «-бус» было обычным окончанием латинского дательного падежа от «oranes» — «все». Когда в замену коней к таким экипажам приставили автомобильный мотор, их назвали «автобусами»; тут это «-бус» уже ровно ничего не значило: ведь от греческого «авто» («само») нельзя образовать никакого латинского дательного падежа. Но слово так привилось, что англичане теперь, отбросив «авто», зовут автобусы просто «bus»'ами. Дело пошло и дальше: после изобретения электроавтобусов, у которых были токосниматели в виде роликов (по-английски «троллей»), их окрестили «троллейбусами», или, иначе говоря, «роликобусами». Теперь устаревшие ролики заменили другой конструкции колодками, а название «троллейбус» осталось.
Тропик. Из греческого «тропикос киклос» — «поворотный круг». Над тропиками солнце совершает дважды в году кажущийся «поворот» в своем годичном движении по небу. К этому слову близко стоят «троп» — «слово в переносном (как бы перевернутом) значении» и «трофей» — «добыча, отнятая у обращенного вспять врага».
Тротуар. Французское слово, образованное от глагола «троттэ» — «топтать», так же как «дортуар» от «дормир» — «спать», «бенуар» от «бенье» — «купать» (буквально «купальня»). Утверждают, что кто-то из горе-патриотов начала XIX века предлагал это французское слово заменить чисто русским «топталище». Бедняга не учел, что получилась бы все равно неприятность — калька с французского языка!
Трусики. Ни малейшего отношения ни к «трусости», ни к «трушению». Пришло к нам либо из английского языка, где «trousers» — «брюки», либо же из французского: там «кюлотт труссэ» означает «штаны короткие, засученные».
Тужурка. Французское «тужур» значит «всегда». «Тужурка» — одежда на каждый день, не парадная, носимая «тужур» — постоянно.
Туловище. Довольно загадочное для непосвященных (да и для знатоков) слово. Его связывают с древнерусским «тулити» — «прятать», укрывать» (эта же основа — в нашем «притулиться»). Ежели это верно, то язык рассматривал корпус человека или животного как «укладку для внутренностей». Возможно так оно и есть: вспомним древнерусское, известное вам из «Слова о полку Игореве» «тул» — «колчан для стрел», «укладка для стрел».
Туман. Иранское по происхождению слово, переданное нам тюрками-соседями. И древнеавстралийское «дунман», и тюркское «думан», «туман» имеют то же значение — «мгла», «водяные пары в воздухе».
Тунеядец. Точный двойник «дармоеда» по строению. «Ядец» и «ед» — от «ясти», «есть», а «туне» значит «даром». От этого «туне» произведено и наречие «втуне» — «зря», «понапрасну».
Турбина. По-латыни «турбо» (родительный падеж — «турбинис») — «вихрь», «волчок». Отсюда название быстровращающейся машины.
Туфля. Ближняя к нам часть родословной слова «туфля» ясна, а дальняя, древняя, туманна. Мы позаимствовали немецкое «туффель» (немцы говорят также и «пантоффель»). А откуда оно в немецком языке? Всего вероятнее, что до немцев, через итальянское «пантофола», дошло какое-то нам неизвестное греческое название обуви, что-то вроде «пантофеллос». Немецкий же язык, ошибочно приняв греческое «пант-» за свое «пант» — «шнурок», «бечевка», известное в одном из немецких диалектов, принял и все слово за обозначение обуви со шнурками и отделил от него обувь без шнурков — «туффель». В общем, запутанная история!
Книга замечательного лингвиста увлекательно рассказывает о свойствах языка, его истории, о языках, существующих в мире сейчас и существовавших в далеком прошлом, о том, чем занимается великолепная наука – языкознание.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
«Шестидесятая параллель» как бы продолжает уже известный нашему читателю роман «Пулковский меридиан», рассказывая о событиях Великой Отечественной войны и об обороне Ленинграда в период от начала войны до весны 1942 года.Многие герои «Пулковского меридиана» перешли в «Шестидесятую параллель», но рядом с ними действуют и другие, новые герои — бойцы Советской Армии и Флота, партизаны, рядовые ленинградцы — защитники родного города.События «Шестидесятой параллели» развертываются в Ленинграде, на фронтах, на берегах Финского залива, в тылах противника под Лугой — там же, где 22 года тому назад развертывались события «Пулковского меридиана».Много героических эпизодов и интересных приключений найдет читатель в этом новом романе.
На 1-й странице обложки — рисунок А. ГУСЕВА.На 2-й странице обложки — рисунок Н. ГРИШИНА к очерку Ю. Платонова «Бомба».На 3-й странице обложки — рисунок Л. КАТАЕВА к рассказу Л. Успенского «Плавание «Зеты».
Рассказы из цикла «Записки старого скобаря». Словечко это Лев Васильевич Успенский всегда произносил с удовольствием и сам называл себя скобарем. За живыми узорчатыми зарисовками быта, нравов, характеров Псковщины 1917–1923 годов встают неповторимые, невыдуманные картины времени. Такой помнил и любил Псковщину писатель, живший подолгу в детстве и юности в небольшом псковском имении Костюриных (девичья фамилия матери), а позднее работавший в тех местах землемером. В этих рассказах, как говорил сам писатель, беллетристика сливается с занимательной лингвистикой.
Стоит ли верить расхожему тезису о том, что в дворянской среде в России XVIII–XIX века французский язык превалировал над русским? Какую роль двуязычие и бикультурализм элит играли в процессе национального самоопределения? И как эта особенность дворянского быта повлияла на формирование российского общества? Чтобы найти ответы на эти вопросы, авторы книги используют инструменты социальной и культурной истории, а также исторической социолингвистики. Результатом их коллективного труда стала книга, которая предлагает читателю наиболее полное исследование использования французского языка социальной элитой Российской империи в XVIII и XIX веках.
Предлагаемое пособие имеет практическую направленность и нацелено на то, чтобы помочь учащимся подготовиться к выполнению самых сложных заданий на Едином государственном экзамене по русскому языку (часть «С»), т.е. к написанию сочинения-рассуждения в жанре, близком к рецензии или эссе. В пособии даны речевые образцы и методические шаги по выстраиванию сочинения-рассуждения в жанре рецензии, указаны типичные, часто встречающиеся на ЕГЭ грамматические и речевые ошибки, предложены советы, как начинать и завершать письменную работу, приведены основные параметры стилей речи и образцы рецензий по каждому из них.
У этой книги интересная история. Когда-то я работал в самом главном нашем университете на кафедре истории русской литературы лаборантом. Это была бестолковая работа, не сказать, чтобы трудная, но суетливая и многообразная. И методички печатать, и протоколы заседания кафедры, и конференции готовить и много чего еще. В то время встречались еще профессора, которые, когда дискетка не вставлялась в комп добровольно, вбивали ее туда словарем Даля. Так что порой приходилось работать просто "машинистом". Вечерами, чтобы оторваться, я писал "Университетские истории", которые в первой версии назывались "Маразматические истории" и были жанром сильно похожи на известные истории Хармса.
Назовите самые популярные переводные детские книги. Не сомневаемся, что в ваш список попадут повести о муми-троллях Туве Янссон, «Алиса в Стране чудес» Кэрролла, «Хроники Нарнии» Льюиса, эпопея «Властелин колец» Толкина, романы Дж.К. Роулинг о Гарри Поттере. Именно о них – ваших любимых (или нелюбимых) книгах – и пойдет речь в этом сборнике. Их читают не по программе, а для души. Поэтому рассуждать о них будет самый известный литературный критик, поэт и писатель, популяризатор литературы Дмитрий Быков. Его яркие, эмоциональные и невероятно интересные выступления в лектории «Прямая речь» давно привлекают школьников и родителей.
В центре внимания научных работ, которые составили настоящий сборник, находится актуальная проблематика транснациональных процессов в русской литературе и культуре. Авторы рассматривают международные литературные и культурные контакты, а также роль посредников в развитии русской культуры. В их число входят И. Крылов, Л. Толстой, А. Ахматова, М. Цветаева, О. Мандельштам и другие, не столь известные писатели. Хронологические рамки исследований охватывают период с первой четверти XIX до середины ХХ века.
Книга рассказывает о жизни и сочинениях великого французского драматурга ХVП века Жана Расина. В ходе повествования с помощью подлинных документов эпохи воссоздаются богословские диспуты, дворцовые интриги, литературные битвы, домашние заботы. Действующими лицами этого рассказа становятся Людовик XIV и его вельможи, поэты и актрисы, философы и королевские фаворитки, монахини и отравительницы современники, предшественники и потомки. Все они помогают разгадывать тайну расиновской судьбы и расиновского театра и тем самым добавляют пищи для размышлений об одной из центральных проблем в культуре: взаимоотношениях религии, морали и искусства. Автор книги переводчик и публицист Юлия Александровна Гинзбург (1941 2010), известная читателю по переводам «Калигулы» Камю и «Мыслей» Паскаля, «Принцессы Клевской» г-жи де Лафайет и «Дамы с камелиями» А.