Почему не иначе - [91]
Терпеть. В славянских языках слово это встречается то в значении «выносить страдание», то — «столбенеть», «застывать», как, например, украинское «потерпати» — «оцепенеть от страха». Видимо, это второе значение и было когда-то первым, основным.
Терпкий. Думают, что корень тут тот же, что и в предыдущем случае, и слово некогда имело значение «заставляющий застывать (холодеть) зубы».
Тетрадь. Из греческого «tetradion». Буквально — «сшитые в книжку четвертушки бумаги», от «тэтрас» — «четверть». Сначала и относилось только к этому размеру листков, потом распространилось на всякие форматы.
Техника. Нет ничего современней, ничего прогрессивней техники, а слово для ее обозначения взято из древнегреческого языка, где «тэхнэ» значило «искусство». «Техника» — «наука об искусных действиях».
Тип (типичный). Несколько неожиданно, что слово это восходит к греческому «тюпос» — «удар», «нажим». Ход измепения значений тут такой: «нажим вообще», затем «то нажатие, которым создается отпечаток», затем «печать», «штемпель», наконец — «первообраз», «образец». В просторечье приобрело также значение: «подозрительная личность» (ср. «индивид»).
Типография. Сложенное из таких же античных, греческих составных частей, но уже в наше время, слово. Оно и понятно: греки не знали книгопечатания и не могли создать такой термин. Означает он «оттискописание» из «typos» — «удар», «оттиск» и знакомого нам «графо» — «пишу», «письмопечатание»: в типографиях, и верно, печатают написанное.
Тире. Французское «tiret» (от глагола «tirer» — «тянуть») значит «черточка».
Товарищ. Уж кажется, более нашего слова и на свете нет: по нему советских, русских узнают во всем мире. А оно — тюркского происхождения. Мало того, его первое — тюркское — значение очень неожиданно для нас. В тюркских языках «эш», «иш» значит «друг», а «тавар» — «имущество», «товар» (отсюда и наше «товар»). «Товарищ» у себя на родине имело значение «совладелец», «компаньон»; ведь и у нас до революции «товариществами» назывались торговые компании. В современном нашем советско-русском языке слово «товарищ» облагородилось, наполнилось совершенно новым смыслом.
Тополь. Древнее название древесной породы, общее многим индоевропейским языкам (в разных языках оно могло означать разные деревья). По-латыни «тополь» — «популус», по-немецки — «паппель», у французов — «пёшшё» — это разные варианты того же слова.
Топор. Правописание этого слова без знания его этимологии не скоро установишь. Языковеды связывают его с «топать»; как и «тяпать», глагол этот некогда значил «ударять», «сечь», «рубить». «Топор» — буквально «топало», «рубило». В его биографии замечателен один момент.
Кое-где на берегу Новой Гвинеи папуасы всякую металлическую секиру называют по-папуасски «топорр». Это вызывало недоумение, пока не дознались, что русское слово было принесено сюда Н. Миклухо-Маклаем во время его славной экспедиции на Берег Маклая.
Торг. Корень тут общий для многих языков нашей семьи. Латышское «тиргус» значило «рынок»; по-албански базар — «трэге». Вероятно, из русского языка слово перешло к скандинавам (у шведов рынок — «торг»), а от них и к финнам: название финского города Турку тоже значило когда-то «рынок» (кстати, полезно сейчас перечитать то, что сказано и об этом слове).
Торжество. Не сразу догадаешься, что «торжество» происходит от «торг». Некогда оно значило «то, что совершается на торгу», т. е. при большом скоплении народа. Ведь раньше «торговая казнь» значило «публичная», происходящая на площади, при всех. Отсюда торжеством стало именоваться публичное прославление, общий праздник, а затем уже и «радость по поводу успеха, победы».
Тормоз. По-гречески — «высверленное отверстие», а также «втулка», «затычка». Из втулок и клинышков древние и устраивали стопорные приспособления для своих колесниц, примитивные тормозы.
Точка. «Точка» — это «след тычка», уменьшительное к древнерусскому «точь». По происхождению оно и связано с основой «ток», той же, что мы видим в «ткать» и в «тыкать». А вот латинская точка — «пунктум» (и наше «пункт») связано с «пупгерэ» — «колоть». То, в чем мы увидели «тычок», римляне расценили как «укол».
Трава. Горожанину слово «травить» — «поедать траву» — не слишком привычно, а в деревне его знает каждый, как и производное от него «потрава»: «Хорош был клевер, да скотина весь вытравила». Самое старое буквальное значение слова «трава» и было «поедаемое». Если вы вернетесь к слову «ботаника», вы увидите, что древние греки расценивали «ботанэ» — «растение» — как пищу для «ботона» — «скота».
Трактор. Если выписать в ряд слова «трактат», «трактир» и «трактор», то сходство между ними кажется случайным. На деле же они все близкого происхождения.
В основе лежит латинское «трагерэ» («traherе») — «тянуть», «влачить». И близкое к нему «трактарэ» — с тем же значением, но обозначавшее также «заниматься», «упражняться». «Трактор» — «тягач» — самый точный перевод.
Трамвай. Тут как с «танком»: по одному предположению слово связано с английским «trame» — «столб», «брус» и «way» — «дорога», тогда оно значит «остолблённая дорога» (как наше старое «столбовая дорога», на которой столбами обозначены версты); по другой же версии дело в некоем инженере Утраме, давшем свое имя изобретенному при его участии новому виду железной дороги. Мне лично первое объяснение кажется более убедительным.
Книга замечательного лингвиста увлекательно рассказывает о свойствах языка, его истории, о языках, существующих в мире сейчас и существовавших в далеком прошлом, о том, чем занимается великолепная наука – языкознание.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
«Шестидесятая параллель» как бы продолжает уже известный нашему читателю роман «Пулковский меридиан», рассказывая о событиях Великой Отечественной войны и об обороне Ленинграда в период от начала войны до весны 1942 года.Многие герои «Пулковского меридиана» перешли в «Шестидесятую параллель», но рядом с ними действуют и другие, новые герои — бойцы Советской Армии и Флота, партизаны, рядовые ленинградцы — защитники родного города.События «Шестидесятой параллели» развертываются в Ленинграде, на фронтах, на берегах Финского залива, в тылах противника под Лугой — там же, где 22 года тому назад развертывались события «Пулковского меридиана».Много героических эпизодов и интересных приключений найдет читатель в этом новом романе.
На 1-й странице обложки — рисунок А. ГУСЕВА.На 2-й странице обложки — рисунок Н. ГРИШИНА к очерку Ю. Платонова «Бомба».На 3-й странице обложки — рисунок Л. КАТАЕВА к рассказу Л. Успенского «Плавание «Зеты».
Рассказы из цикла «Записки старого скобаря». Словечко это Лев Васильевич Успенский всегда произносил с удовольствием и сам называл себя скобарем. За живыми узорчатыми зарисовками быта, нравов, характеров Псковщины 1917–1923 годов встают неповторимые, невыдуманные картины времени. Такой помнил и любил Псковщину писатель, живший подолгу в детстве и юности в небольшом псковском имении Костюриных (девичья фамилия матери), а позднее работавший в тех местах землемером. В этих рассказах, как говорил сам писатель, беллетристика сливается с занимательной лингвистикой.
Стоит ли верить расхожему тезису о том, что в дворянской среде в России XVIII–XIX века французский язык превалировал над русским? Какую роль двуязычие и бикультурализм элит играли в процессе национального самоопределения? И как эта особенность дворянского быта повлияла на формирование российского общества? Чтобы найти ответы на эти вопросы, авторы книги используют инструменты социальной и культурной истории, а также исторической социолингвистики. Результатом их коллективного труда стала книга, которая предлагает читателю наиболее полное исследование использования французского языка социальной элитой Российской империи в XVIII и XIX веках.
Предлагаемое пособие имеет практическую направленность и нацелено на то, чтобы помочь учащимся подготовиться к выполнению самых сложных заданий на Едином государственном экзамене по русскому языку (часть «С»), т.е. к написанию сочинения-рассуждения в жанре, близком к рецензии или эссе. В пособии даны речевые образцы и методические шаги по выстраиванию сочинения-рассуждения в жанре рецензии, указаны типичные, часто встречающиеся на ЕГЭ грамматические и речевые ошибки, предложены советы, как начинать и завершать письменную работу, приведены основные параметры стилей речи и образцы рецензий по каждому из них.
У этой книги интересная история. Когда-то я работал в самом главном нашем университете на кафедре истории русской литературы лаборантом. Это была бестолковая работа, не сказать, чтобы трудная, но суетливая и многообразная. И методички печатать, и протоколы заседания кафедры, и конференции готовить и много чего еще. В то время встречались еще профессора, которые, когда дискетка не вставлялась в комп добровольно, вбивали ее туда словарем Даля. Так что порой приходилось работать просто "машинистом". Вечерами, чтобы оторваться, я писал "Университетские истории", которые в первой версии назывались "Маразматические истории" и были жанром сильно похожи на известные истории Хармса.
Назовите самые популярные переводные детские книги. Не сомневаемся, что в ваш список попадут повести о муми-троллях Туве Янссон, «Алиса в Стране чудес» Кэрролла, «Хроники Нарнии» Льюиса, эпопея «Властелин колец» Толкина, романы Дж.К. Роулинг о Гарри Поттере. Именно о них – ваших любимых (или нелюбимых) книгах – и пойдет речь в этом сборнике. Их читают не по программе, а для души. Поэтому рассуждать о них будет самый известный литературный критик, поэт и писатель, популяризатор литературы Дмитрий Быков. Его яркие, эмоциональные и невероятно интересные выступления в лектории «Прямая речь» давно привлекают школьников и родителей.
В центре внимания научных работ, которые составили настоящий сборник, находится актуальная проблематика транснациональных процессов в русской литературе и культуре. Авторы рассматривают международные литературные и культурные контакты, а также роль посредников в развитии русской культуры. В их число входят И. Крылов, Л. Толстой, А. Ахматова, М. Цветаева, О. Мандельштам и другие, не столь известные писатели. Хронологические рамки исследований охватывают период с первой четверти XIX до середины ХХ века.
Книга рассказывает о жизни и сочинениях великого французского драматурга ХVП века Жана Расина. В ходе повествования с помощью подлинных документов эпохи воссоздаются богословские диспуты, дворцовые интриги, литературные битвы, домашние заботы. Действующими лицами этого рассказа становятся Людовик XIV и его вельможи, поэты и актрисы, философы и королевские фаворитки, монахини и отравительницы современники, предшественники и потомки. Все они помогают разгадывать тайну расиновской судьбы и расиновского театра и тем самым добавляют пищи для размышлений об одной из центральных проблем в культуре: взаимоотношениях религии, морали и искусства. Автор книги переводчик и публицист Юлия Александровна Гинзбург (1941 2010), известная читателю по переводам «Калигулы» Камю и «Мыслей» Паскаля, «Принцессы Клевской» г-жи де Лафайет и «Дамы с камелиями» А.