Почему не иначе - [91]
Терпеть. В славянских языках слово это встречается то в значении «выносить страдание», то — «столбенеть», «застывать», как, например, украинское «потерпати» — «оцепенеть от страха». Видимо, это второе значение и было когда-то первым, основным.
Терпкий. Думают, что корень тут тот же, что и в предыдущем случае, и слово некогда имело значение «заставляющий застывать (холодеть) зубы».
Тетрадь. Из греческого «tetradion». Буквально — «сшитые в книжку четвертушки бумаги», от «тэтрас» — «четверть». Сначала и относилось только к этому размеру листков, потом распространилось на всякие форматы.
Техника. Нет ничего современней, ничего прогрессивней техники, а слово для ее обозначения взято из древнегреческого языка, где «тэхнэ» значило «искусство». «Техника» — «наука об искусных действиях».
Тип (типичный). Несколько неожиданно, что слово это восходит к греческому «тюпос» — «удар», «нажим». Ход измепения значений тут такой: «нажим вообще», затем «то нажатие, которым создается отпечаток», затем «печать», «штемпель», наконец — «первообраз», «образец». В просторечье приобрело также значение: «подозрительная личность» (ср. «индивид»).
Типография. Сложенное из таких же античных, греческих составных частей, но уже в наше время, слово. Оно и понятно: греки не знали книгопечатания и не могли создать такой термин. Означает он «оттискописание» из «typos» — «удар», «оттиск» и знакомого нам «графо» — «пишу», «письмопечатание»: в типографиях, и верно, печатают написанное.
Тире. Французское «tiret» (от глагола «tirer» — «тянуть») значит «черточка».
Товарищ. Уж кажется, более нашего слова и на свете нет: по нему советских, русских узнают во всем мире. А оно — тюркского происхождения. Мало того, его первое — тюркское — значение очень неожиданно для нас. В тюркских языках «эш», «иш» значит «друг», а «тавар» — «имущество», «товар» (отсюда и наше «товар»). «Товарищ» у себя на родине имело значение «совладелец», «компаньон»; ведь и у нас до революции «товариществами» назывались торговые компании. В современном нашем советско-русском языке слово «товарищ» облагородилось, наполнилось совершенно новым смыслом.
Тополь. Древнее название древесной породы, общее многим индоевропейским языкам (в разных языках оно могло означать разные деревья). По-латыни «тополь» — «популус», по-немецки — «паппель», у французов — «пёшшё» — это разные варианты того же слова.
Топор. Правописание этого слова без знания его этимологии не скоро установишь. Языковеды связывают его с «топать»; как и «тяпать», глагол этот некогда значил «ударять», «сечь», «рубить». «Топор» — буквально «топало», «рубило». В его биографии замечателен один момент.
Кое-где на берегу Новой Гвинеи папуасы всякую металлическую секиру называют по-папуасски «топорр». Это вызывало недоумение, пока не дознались, что русское слово было принесено сюда Н. Миклухо-Маклаем во время его славной экспедиции на Берег Маклая.
Торг. Корень тут общий для многих языков нашей семьи. Латышское «тиргус» значило «рынок»; по-албански базар — «трэге». Вероятно, из русского языка слово перешло к скандинавам (у шведов рынок — «торг»), а от них и к финнам: название финского города Турку тоже значило когда-то «рынок» (кстати, полезно сейчас перечитать то, что сказано и об этом слове).
Торжество. Не сразу догадаешься, что «торжество» происходит от «торг». Некогда оно значило «то, что совершается на торгу», т. е. при большом скоплении народа. Ведь раньше «торговая казнь» значило «публичная», происходящая на площади, при всех. Отсюда торжеством стало именоваться публичное прославление, общий праздник, а затем уже и «радость по поводу успеха, победы».
Тормоз. По-гречески — «высверленное отверстие», а также «втулка», «затычка». Из втулок и клинышков древние и устраивали стопорные приспособления для своих колесниц, примитивные тормозы.
Точка. «Точка» — это «след тычка», уменьшительное к древнерусскому «точь». По происхождению оно и связано с основой «ток», той же, что мы видим в «ткать» и в «тыкать». А вот латинская точка — «пунктум» (и наше «пункт») связано с «пупгерэ» — «колоть». То, в чем мы увидели «тычок», римляне расценили как «укол».
Трава. Горожанину слово «травить» — «поедать траву» — не слишком привычно, а в деревне его знает каждый, как и производное от него «потрава»: «Хорош был клевер, да скотина весь вытравила». Самое старое буквальное значение слова «трава» и было «поедаемое». Если вы вернетесь к слову «ботаника», вы увидите, что древние греки расценивали «ботанэ» — «растение» — как пищу для «ботона» — «скота».
Трактор. Если выписать в ряд слова «трактат», «трактир» и «трактор», то сходство между ними кажется случайным. На деле же они все близкого происхождения.
В основе лежит латинское «трагерэ» («traherе») — «тянуть», «влачить». И близкое к нему «трактарэ» — с тем же значением, но обозначавшее также «заниматься», «упражняться». «Трактор» — «тягач» — самый точный перевод.
Трамвай. Тут как с «танком»: по одному предположению слово связано с английским «trame» — «столб», «брус» и «way» — «дорога», тогда оно значит «остолблённая дорога» (как наше старое «столбовая дорога», на которой столбами обозначены версты); по другой же версии дело в некоем инженере Утраме, давшем свое имя изобретенному при его участии новому виду железной дороги. Мне лично первое объяснение кажется более убедительным.
Книга замечательного лингвиста увлекательно рассказывает о свойствах языка, его истории, о языках, существующих в мире сейчас и существовавших в далеком прошлом, о том, чем занимается великолепная наука – языкознание.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Книга о языке, о специальной, мало кому известной, но чрезвычайно интересной области лингвистики — ономатологии, науке о личных именах людей.Что значило и значит для человека имя? Почему одни имена живут, а другие устарели? Об именах — языческих и христианских, восточных и западных, об именах литературных персонажей и героев прошедших эпох вы узнаете в этой книге. Автор, оперируя то забавными, то парадоксально и неправдоподобно звучащими, но всегда научно точными примерами, рассказывает о происхождении имен собственных, отчеств и фамилий в нашей стране и за рубежом.
«Шестидесятая параллель» как бы продолжает уже известный нашему читателю роман «Пулковский меридиан», рассказывая о событиях Великой Отечественной войны и об обороне Ленинграда в период от начала войны до весны 1942 года.Многие герои «Пулковского меридиана» перешли в «Шестидесятую параллель», но рядом с ними действуют и другие, новые герои — бойцы Советской Армии и Флота, партизаны, рядовые ленинградцы — защитники родного города.События «Шестидесятой параллели» развертываются в Ленинграде, на фронтах, на берегах Финского залива, в тылах противника под Лугой — там же, где 22 года тому назад развертывались события «Пулковского меридиана».Много героических эпизодов и интересных приключений найдет читатель в этом новом романе.
«Загадки топонимики» — книга о происхождении географических названий. Вы с интересом прочтете о сложнейших превращениях топонимов разных стран, имеющих столетнюю и даже тысячелетнюю историю, узнаете, что означают названия городов, рек, селений, познаете тайны языка и разгадаете многие его загадки.Географическое имя, говорит писатель, — это «надпись на могильной плите, полуистершийся священный иероглиф — драгоценная памятка прошлого», это «экспонат великого музея топонимики».
Предлагаемая вашему вниманию книга – сборник историй, шуток, анекдотов, авторами и героями которых стали знаменитые писатели и поэты от древних времен до наших дней. Составители не претендуют, что собрали все истории. Это решительно невозможно – их больше, чем бумаги, на которой их можно было бы издать. Не смеем мы утверждать и то, что все, что собрано здесь – правда или произошло именно так, как об этом рассказано. Многие истории и анекдоты «с бородой» читатель наверняка слышал или читал в других вариациях и даже с другими героями.
Книга посвящена изучению словесности в школе и основана на личном педагогическом опыте автора. В ней представлены наблюдения и размышления о том, как дети читают стихи и прозу, конкретные методические разработки, рассказы о реальных уроках и о том, как можно заниматься с детьми литературой во внеурочное время. Один раздел посвящен тому, как учить школьников создавать собственные тексты. Издание адресовано прежде всего учителям русского языка и литературы и студентам педагогических вузов, но может быть интересно также родителям школьников и всем любителям словесности. В формате PDF A4 сохранен издательский макет.
На протяжении всей своей истории люди не только создавали книги, но и уничтожали их. Полная история уничтожения письменных знаний от Античности до наших дней – в глубоком исследовании британского литературоведа и библиотекаря Ричарда Овендена.
Книга известного литературоведа, доктора филологических наук Бориса Соколова раскрывает тайны четырех самых великих романов Федора Достоевского – «Преступление и наказание», «Идиот», «Бесы» и «Братья Карамазовы». По всем этим книгам не раз снимались художественные фильмы и сериалы, многие из которых вошли в сокровищницу мирового киноискусства, они с успехом инсценировались во многих театрах мира. Каково было истинное происхождение рода Достоевских? Каким был путь Достоевского к Богу и как это отразилось в его романах? Как личные душевные переживания писателя отразились в его произведениях? Кто был прототипами революционных «бесов»? Что роднит Николая Ставрогина с былинным богатырем? Каким образом повлиял на Достоевского скандально известный маркиз де Сад? Какая поэма послужила источником знаменитой легенды о «Великом инквизиторе»? Какой должна была быть судьба героев «Братьев Карамазовых» в так и ненаписанном Федором Михайловичем втором томе романа? На эти и другие вопросы о жизни и творчестве Достоевского читатель найдет ответы в этой книге.
Институт литературы в России начал складываться в царствование Елизаветы Петровны (1741–1761). Его становление было тесно связано с практиками придворного патронажа – расцвет словесности считался важным признаком процветающего монархического государства. Развивая работы литературоведов, изучавших связи русской словесности XVIII века и государственности, К. Осповат ставит теоретический вопрос о взаимодействии между поэтикой и политикой, между литературной формой, писательской деятельностью и абсолютистской моделью общества.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.