Почему любовь ранит? Социологическое объяснение - [79]

.

Структура этого самообвинения связана с тем, как прерогатива независимости распределяется среди обоих полов. Поскольку самооценка женщин наиболее тесно связана с любовью, поскольку они являются главной мишенью психологических советов и поскольку пользование этими психологическими советами является расширением их активности в процессе самоконтроля и контроля над отношениями, они также, скорее всего, усвоили структуру этого совета, а именно, что быть брошенными или просто одинокими указывает на неполноценность личности, замышляющей свое собственное поражение. Я бы предположила, что интенсивность самобичевания различна у мужчин и женщин — или, другими словами, что противоречие между признанием и независимостью в культурном отношении осуществляется языком терапии, которая по-разному описывает положения мужчин и женщин и их отношения.

Сомнение, которое ведет к уверенности, могло бы быть метафорой для мужчины, владеющего собой, но сомнение в себе, которое я описала, является женской метафорой, указывающей на субъективность, захваченную в ловушку противоречий между независимостью и признанием, и которой не хватает ясной и сильной социальной опоры для создания чувства собственного достоинства. Это отражается в одном из самых поразительных выводов моего исследования, что женщины и лишь в гораздо меньшей степени мужчины, часто считают себя ответственными за свои романтические трудности и неудачи. То, что мужчина диктует свои правила в процессе управления признанием — инициирует его и контролирует его поток — также проявляется и в том, что он считает себя гораздо менее ответственным за успехи или неудачи в отношениях. Вот, например, Сай, 52 года, успешный профессионал, разведен, имеет целый ряд моногамных отношений:

Корр.: У меня есть вопрос, который немного отличается от того, что мы обсуждали сейчас: случалось ли когда-нибудь с вами… бывает ли так, что вы сомневаетесь в себе? Достаточно ли я привлекателен /притягателен во всем, что касается любовных отношений? Достаточно ли я хорош? Нечто подобное… бывали ли у вас когда-нибудь такие сомнения?

Сай: Нет, никогда.

Корр.: Никогда?

Сай: Никогда.

Корр.: Вы имеете в виду, что всегда чувствуете себя желанным?

Сай: Да.

Корр.: Вы всегда ощущаете себя успешным?

Сай: Да.

Корр.: С женщинами, я имею в виду?

Сай: Да. Да.

Корр.: И вы всегда чувствовали, что женщины хотят вас больше, чем вы их?

Сай: Да. Безусловно. Ну, может, пару раз мне не повезло с женщинами, которые не хотели меня. Я помню два таких случая, но это не главное.

Корр.: Иначе говоря, общая картина выглядит так, что парадом командуете вы.

Сай: По крайней мере, последние двадцать два года.

Корр.: Итак, скажем, если вам понравилась какая-нибудь женщина, то, исходя из вашего опыта, вы с большой вероятностью сможете ее получить.

Сай: Нет, это не совсем верно, я бы так не сказал, но женщины всегда хотели меня больше, чем я хотел их. Я имею в виду конкретных женщин, которых хотел я… Как-то раз одна женщина брала у меня интервью, и, когда она попросила меня об этом, я заинтересовался ей, обратив внимание, что она умна. После интервью я позвонил ей и спросил, свободна ли она, и признался в том, что она мне очень нравится. Она ответила, что я ей тоже симпатичен, но в данный момент она не готова к отношениям. Такое случилось со мной однажды, но я не воспринял это как отказ.

Безусловно, я не утверждаю, что это интервью иллюстрирует опыт всех мужчин, однако оно поясняет, что значит контролировать сексуальное поле, ситуацию, характерную для некоторых мужчин и некоторых женщин, но для мужчин, несомненно, больше. Процесс признания не только разделен по признаку пола, он фактически может выражать коренные социальные различия между мужчинами и женщинами. Ибо в противоположность гегелевской диалектике господина и раба, в которой господин может быть по-настоящему признан только независимым рабом, мужчины нуждаются в признании женщин меньше, чем женщины нуждаются в признании мужчин. Это потому, что даже в оспариваемом патриархате и мужчины, и женщины нуждаются в признании других мужчин.

Заключение

Размышляя о последствиях картезианского сомнения для модернизма, Ханна Арендт предполагает, что «конечно же, не способности, подлинность или вера были утрачены в эпоху модернизма и не сопутствующее им неизбежное доказательство чувств и оснований, а уверенность, которая прежде была неотъемлемой»[375] (курсив мой. — Автор). Точно так же мы можем предположить, что в современном переживании романтического страдания была утрачена онтологическая безопасность, обусловленная организацией процесса ухаживания в нравственной экологии выбора, взятием обязательств и ритуалом, а также вовлеченностью самооценки в социальную структуру общества. Онтологическая неуверенность, сопровождающая романтические страдания, распределена неравномерно.

Поскольку императив независимости преобладает над императивом признания, женщины в эпоху гипермодернизма живут в режиме далеко не картезианских сомнений по отношению к себе, без каких-либо нравственных принципов для формирования уверенности. Иначе говоря, в то время как картезианская неуверенность в себе мужчин, в конечном счете, ведет к утверждению их положения, знаний и чувств в мире, тот вид неуверенности, который был сформирован терапевтической культурой независимости и любви к себе, подрывает онтологическую основу личности.