Поцелуй воина - [10]

Он глубоко вдохнул. Он подчинится наставнику, сделает то, что хорошо для Ады – несмотря на ее сопротивление, – и займет свое место среди доминиканцев.

С Фернаном, едва-едва управляющимся со своей лошадью, и Адой, временно смирившейся с заключением, их небольшой отряд продолжил путешествие. Плато тянулось перед ними на восток, обесцвечивая все цвета, кроме коричневой земли и бледной зелени пшеницы и жесткой травы.

Как отличалось это от Маркеды, где вырос Габриэль! Умеренная и зеленая, Маркеда щедро питала виноградники, а также цитрусовые и оливковые сады. Сидя высоко на коне, кажущийся маленьким из-за бесконечности неба и плоской земли, он чувствовал себя таким уязвимым.

Габриэль поднялся на небольшую возвышенность и посмотрел на неглубокую лощину внизу. На большом расстоянии в восточном направлении тащился купеческий караван. По бокам трех громоздких повозок ехали всадники. Солнечные лучи отблескивали на их оружии и шлемах. Впереди, перекрывая дорогу, толкалась отара овец, направлявшаяся на север. Приглушенное эхо разносило крики возничих по пастбищам. Кучер передней повозки и один из пастухов обменялись сердитыми жестами.

Фернан со смехом обратился к своей пугливой лошади. Габриэль бросил на него мрачный взгляд.

– Что? – спросил тот. – Эта лошадь в ужасе.

К нему подъехал Пачеко.

– Что происходит?

– Выглядит достаточно безобидно, – ответил Габриэль. – Вон там вооруженные люди помогают пробраться через стадо овец. Присмотрите за женщиной, пока я съезжу вперед. Не хотелось бы дать ей возможность...

– Сбежать? – Она выбралась из повозки и встала прямо позади их лошадей. Улыбаясь как ангел, она покачала головой, тряхнув нечесаными волосами. – Что заставляет вас так думать?

Он натянул поводья и развернул коня в ее сторону.

– Вернись в повозку.

– Нет. Как тебя зовут?

– Габриэль де Маркеда. А теперь возвращайся в повозку, пока я не приволок тебя туда сам.

– Мне это может понравиться.

Полные губы изогнулись в улыбке. Она говорила на безупречном кастильском, но ее необычный акцент заставлял знакомые слова звучать по-новому.

Она подошла с грацией кошки. Габриэль наклонился, приблизив лицо к ее лицу.

– Ты бы сказала это любому мужчине, у которого есть то, что ты хочешь, – сказал он.

– Si.

– Ты забываешь, я не мужчина, – прошептал он. – Я слуга Господа.

– И мой тюремщик.

Он кивнул:

– Пока что.

– И это для моего же блага, я полагаю?

– Разумеется.

Она призывно посмотрела на его пах. Ее приоткрытые губы словно предлагали ему любой грех, который он только мог вообразить, и никакие бесчисленные молитвы и епитимья не могли притупить живость его воображения.

– Для моего блага или для твоего? – спросила она.

На вершине холма Фернан слез со своего коня, его глаза не отрывались от Ады и Габриэля.

– Никто не говорил мне, что здесь будет так весело.

– Замолчи, Фернан, и возьми повод ослика, – сказал Пачеко. – Мы должны обойти этот тупик, если хотим к ночи добраться до Епеса.

– Или на нас могут напасть бандиты. – Фернан показал на что-то за их спинами. Его идиотская улыбка исчезла. – Например, вон те.

Габриэль резко обернулся. Девять вооруженных мужчин на боевых конях скакали к ним с юго-запада. Бандиты альмохада. Грабители, захватывающие людей в заложники в надежде получить выкуп.

К ее чести, Ада не закричала и даже не вздрогнула. Она взлетела на лошадь Фернана, дернула поводья и опытной рукой развернула коня.

– Мы не можем убежать от них, – сказал Пачеко. – И не можем сражаться с ними.

– Нет, но они могут – стражники, что едут с караваном. – Габриэль рывком поднял Фернана к себе в седло. Он обогнул повозку и вставил палку поперек колес, чтобы она не двигалась. – Последний шанс показать, что ты умеешь хорошо себя вести, inglesa. Или я должен терять время, привязывая тебя к лошади?

Он мог бы и не говорить этого, потому что в руке она держала украшенный драгоценными камнями кинжал. Решительное выражение сделало суровым ее лицо.

– Я бы порезала тебя, если бы ты попытался. – Она осмотрела его с ног до головы с одобрением, которого не заметил бы только труп. – И вот это был бы позор.

Ее зад все еще болел от удара, когда Габриэль швырнул ее в повозку, но Ада изо всех сил скакала верхом по неглубокой лощине. На такой скорости весенний ветер развевал ее волосы и юбки как армейский флаг. Ее цвета. Она щурилась от яркого солнечного света на выгоревшей траве. Караван становился все ближе, отчетливее.

Конь Габриэля скакал рядом. Фернан прижался к высокому всаднику, зажмурившись от страха.

Ада пришпорила лошадь, чтобы перепрыгнуть небольшую канаву. Люди из каравана уже окружили три повозки, подготавливаясь к нападению бандитов. Шесть вооруженных воинов заняли места и обнажили длинные мечи. Она направилась к ним.

Перепуганные овцы блеяли и разбегались. Габриэль остановил коня, взметнув коричневую пыль.

– Бандиты альмохада, – произнес он. – Быстро приближаются.

– Сколько? – спросил стражник с неровным шрамом через всю щеку.

– Девять.

– Мы братья ордена Святого Сантьяго, – сказал Пачеко. – Можем мы рассчитывать на вашу защиту?

– Вам бы лучше взять лишний меч и помочь защищаться, – заметил человек со шрамом.