Поцелуй обмана - [33]

– Не советую подходить ближе, – заметил Рейф, – Камни здесь ненадежны.

Взглянув вниз, на расщелины, которые тянулись от края утеса, словно когти хищного зверя, я попятилась назад. Вокруг не росло ничего, кроме травы.

– Кажется, ежевики здесь нет, – констатировала я очевидный факт.

– Нет, – подтверил Рейф. Он перевел взгляд с расщелин на меня, и я ощутила почти физическую тяжесть, пока в течение нескольких долгих секунд он меня изучал. Спохватившись, он отвернулся в сторону берега.

Я проследила направление его взгляда. Вдалеке виднелись остатки двух выбеленных временем массивных куполов, обвалившихся с наветренной стороны и все же высоко вздымавшихся над прибоем, будто ребристые остовы гигантских морских животных, выброшенных на берег.

– Наверное, когда-то они выглядели величественно, – сказала я.

– Когда-то? Они и сейчас величественны, разве не так?

Я пожала плечами. Тексты писаний Морригана пестрели предостережениями относительно Древних. Глядя на то, что от них осталось, я чувствовала печаль. Полубоги, которые некогда обрели власть над небесами, были низвержены и истреблены. Мне всегда представлялось, что я слышу бесконечную скорбную траурную песнь, которую поют их порушенные творения. Я отвернулась, вглядываясь в дикие травы, колышущиеся на равнине.

– Я вижу в них лишь напоминание о том, что ничто не вечно, даже величие.

– Кое-что длится вечно.

Я посмотрела на Рейфа.

– Правда? И что же, например?

– То, что имеет значение.

Меня удивили и сами слова, и то, как они были сказаны. Ответ казался необычно простым, незамысловатым, наивным даже, но голос Рейфа звучал искренне. Меньше всего я ожидала услышать нечто подобное от такого сурового и мрачного человека, как он. Я могла бы с легкостью опровергнуть его слова. То, что имело значение для меня, оказалось не вечным. Я все бы отдала, чтобы братья оказались здесь со мной, в Терравине, или чтобы еще хоть раз увидеть любовь на лицах моих родителей. И то, что имело огромное значение для родителей, тоже оказалось не вечным – например, традиция Первой дочери. Я обманула их надежды.

На слова Рейфа я лишь неопределенно пожала плечами. Он нахмурил брови.

– Ты отвергаешь все, что было прежде? Все вековые традиции?

– По большей части. Вот почему я приехала в Терравин. Здесь все по-другому.

Склонив голову набок, он подошел ближе. Я стояла слишком близко к краю утеса и не могла отступить. Оказавшись на расстоянии нескольких дюймов, он дотронулся до моего плеча. Меня охватило жаром.

– А что же это такое? – спросил Рейф. – Похоже на следование традиции. Разве это не память о важном событии?

Я посмотрела туда, где его рука коснулась моей кожи. Сорочка сползла с плеча, приоткрыв часть свадебной кавы – львиные когти и виноградные лозы Морригана. Как они это сделали, почему я не могу избавиться от этого зверя? Окаянные мастера!

Я натянула сорочку, закрывая рисунок.

– Ужасная ошибка. Вот что это такое. Мало чем отличается от татуировок дикарей-варваров.

Проклятая кава приводила меня в бешенство тем, что никак не хотела оставить меня в покое. Я попыталась прошмыгнуть мимо Рейфа, но сильный рывок остановил меня и развернул, так что я оказалась с ним лицом к лицу. Его пальцы сомкнулись замком вокруг моего запястья. Мы оба не произнесли ни слова. Он не сводил с меня глаз, на скулах ходили желваки, будто он удерживался, чтобы не заговорить.

– Скажи, что хотел, – первой нарушила я молчание.

Он ослабил хватку.

– Я уже говорил тебе. Ходи осторожнее.

Я ждала, думая, что он скажет что-то еще, сделает что-то еще. Я хотела чего-то большего. Но он не пошевелился.

– И это все? – спросила я.

Раздувая ноздри, он глубоко вздохнул и снова выдохнул.

– Да, это все, – с этими словами он повернулся и стал спускаться назад к каньону.

Глава шестнадцатая

Жестоким будет его укус,

но обманчивыми речи,

Обольстительно его дыхание,

но мертва его хватка.

Дракон знает лишь голод

и не может насытиться,

Знает лишь жажду, и неутолима она.

– Песнь Венды

Жду тебя в развалинах храма к востоку от постоялого двора.

Приходи одна.

Я повертела в руках обрывок бумаги. Почерк почти не разобрать, писали явно в спешке. И какому безумцу пришло в голову, что, найдя эту торопливо нацарапанную записку у себя в шкафу, я отправлюсь в лес на встречу с ним, да еще одна?

Когда, вернувшись, я нашла дверь нашего домика приоткрытой, то сразу поняла: что-то стряслось. Паулина отличалась аккуратностью в подобных вещах и не позволила бы себе такой небрежности. Настороженно я ногой распахнула дверь до конца и, удостоверившись, что внутри пусто, осмотрела комнату. Ничего не пропало, хотя камни от королевской накидки лежали, можно сказать, на виду, в кармане седельного вьюка. Значит, к нам пожаловал не воришка. Дверь платяного шкафа тоже была закрыта неплотно, внутри я обнаружила эту записку, надетую на крючок так, чтобы сразу бросилась в глаза.

Слова «Приходи одна» вселяли в меня особенный страх.

Я еще раз осмотрела записку и вздохнула. Имени на ней нет. Может, это вообще не мне. Возможно, это письмо Паулине. Что если Микаэль прибыл, наконец! Вот Паулина обрадуется…

Я подбежала к двери, выглянула наружу. Но почему записка? Почему ему просто не пойти в таверну и не заключить ее в объятия? Разве что у него есть причины скрываться. Я потрясла головой, пытаясь решить, что мне делать. Нет, я не могу показать записку Паулине. Вдруг она не от Микаэля?