Поцелуй, малыш и невеста под Рождество - [23]

– Ничего. – Он, очевидно, обдумывал ситуацию и продолжал хмуриться. – Тпру, – вдруг проговорил он, отводя ее в сторону от несущегося во весь опор и пыхтящего малыша. Правда, рука его при этом небрежно легла ей на плечи.

– Спасибо. – Пульс у нее прыгал, как жир на горячей сковородке, все тело с головы до ног горело. Она придвинулась к нему, и он снова нахмурился. Улыбнулась, – Орды варваров, – заметила Габби, указывая на неистово носившихся вокруг детей.

– Да. Что, Габби?

– Что, Джо? – Она откинула голову и смахнула волосы с щеки. Ее серебряные сережки с ангелами раскачивались у самого подбородка.

У него на лбу образовалась морщинка в виде буквы «У», а темные брови сошлись вместе. Наконец он пожал плечами.

– Ничего, я полагаю. – Но у него на лице, когда он посмотрел в сторону, было изумление.

Это было упоительно – вдруг почувствовать неожиданную власть, ощутить в себе необычное умение сбивать с толку.

Как мотылек над свечой, она то отскакивала, то вновь приближалась к пламени, чтобы проверить, действительно ли оно такое горячее, как кажется.

– Ой. – Она провела рукой по его рубашке, соскребая пятнышко возле кармана. – Кетчуп, – объяснила она, когда Джо вздрогнул. – Тебе надо будет замочить пятно в холодной воде.

– Хорошо. – Он мрачно посмотрел на нее.

– Или отдать в химчистку, – предложила она с готовностью.

Ее пальцы ощутили твердую грудную клетку и тугие мышцы.

– Пожалуй. – Он сделал шаг назад, прислонился к краю одного из круглых столов и скрестил на груди руки.

Глаза у него блестели. Габриэль помедлила... и осталась где была. Этот блеск означал настоящую неприятность, в чистом виде.

– Часто отправляешь свои вещи в химчистку, да, Джо?

– Холостяки это делают. Если только у них нет времени стирать самим.

– А у тебя его нет? – Сохраняя дистанцию, она собиралась с духом, чтобы сделать очередной бросок навстречу огню. – Время есть у тебя? – Язык у нее вдруг стал заплетаться – она наткнулась на его острый удивленный взгляд. – Я хочу сказать, на работе ты очень занят?

– Майло задал мне тот же вопрос. – У него в голосе послышалось легкое раздражение. – Как я зарабатываю на жизнь.

– И что же ты ответил?

– Что моя работа занимает много времени, что я взял небольшой отпуск, чтобы побыть с Оливером. – Он наклонился и взял ее за подбородок. – И, Душистый Горошек, если тебя это интересует, я работаю сам на себя.

– Вот как. Это... хорошо. – Она никогда не думала, что подбородок относится к эрогенным зонам. – А что это за работа, Джо?

– У меня компьютерная хакерская компания.

– Но ведь хакерство противозаконно. Разве не так? Неожиданно у него на лице появилась легкая враждебность.

– Ты тоже наводишь справки, Габби? Как Майло?

– Что ты хочешь сказать? – Похоже, она разбередила старую рану, о которой ничего не знала. – Ты подумал, что папа интересуется твоей деятельностью?

– Майло задавал вопросы, связанные с законом. Я ответил на них.

– И ты решил, что это допрос? Отец – юрист. Задавать вопросы для него так же естественно, как... дышать. Это же не личные вопросы. Бога ради, это не допрос.

– Но ведь именно этого ожидали бы в Байю-Бенде? Что я буду замешан в чем-нибудь незаконном? В чем-то подозрительном? Разве не это предрекали хулигану – сыну Хэнка Карпентера?

Он сжал губы, нагнувшись, чтобы лучше видеть Оливера.

– Так ты даешь советы компаниям, как обезопасить их от хакеров?

– Точно, Душистый Горошек. Попала в самую точку.

– Но почему же ты не сказал так с самого начала? И когда же ты основал эту компанию?

Он сдержанно пожал плечами.

– Боюсь, что бы я ни сказал, большинство все равно считало бы, что я взламываю компьютерные программы. А вообще я начал свой бизнес шесть лет назад, и он был успешным. Есть еще вопросы?

Габриэль схватила Джо за рубашку, зажав в кулаке гладкую ткань.

– Послушай, Карпентер. Я тебе и раньше говорила, но ты не слушал. Или не слышал. Что бы ты ни думал обо мне, я не наивная. И не глупая.

– Никто и не говорил, что ты глупая, – ответил он, растягивая слова и по одному разжимая ей пальцы. – Никогда я не считал тебя такой.

– Но ты вбил себе в голову, что я вижу все только в розовом свете, так ведь? Ты ведь через это самоутверждаешься. Тебе надо представить меня чуть ли не падающей в обморок от кошмаров этого мира. Ведь так, тертый калач? – Она как следует тряхнула его. Ради принципа.

– Габби, послушай, ты не жила в моем мире. В моей жизни. Ты выросла в хорошем городе, у хороших родителей, и ничего плохого тайно не хранилось в твоем шкафу в спальне.

– Да, мне повезло, не буду этого отрицать. Если бы у меня не было такой семьи, я, наверно, смотрела бы на жизнь другими глазами. А может, и нет. Потому что жизнь дает нам выбор. – Она крепче сжала его рубашку и дернула за нее. – Никому не верить, искать подвоха, быть всегда настороже, ты так хочешь жить? Таким хочешь видеть мир вокруг себя? И хочешь, чтобы Оливер позаимствовал у тебя твой взгляд?

Джо сжал губы, но не прервал ее.

– Хочешь, чтобы твой сын видел в каждом врага? Ты таким видишь мир? – повторила она, сильно тряхнув его с досады. – А я вижу его другим.

– Я знаю, Габриэль. Хорошую речь ты произнесла. Может, тебе попробовать себя в качестве проповедника? – Голос у него стал почти нежным, когда он заправил ей прядь волос за ухо.