Поцелуй или смерть - [26]

— Нет, дай мне это сделать, Барни. Прошу тебя.

Она развязала галстук и бросила его на пол. Ее пальцы, как две белые мышки, бегали по его груди.

— Я плохая девушка, да, Барни? — простонала Галь.

— Ты моя жена, — дрожащим голосом ответил Менделл.

Он услышал, как его ботинки упали на пол. Потом он оказался таким же голым, как и она. Галь села рядом, нагнувшись к нему, и ее длинные волосы падали ему на грудь. У Менделла шумело в ушах, голове стало легко. Запах ее духов заставлял его задыхаться. Перед глазами у Барни вдруг появились бедная умершая блондинка, Куртис, сидящий спиной к письменному столу, а потом пытавшийся удержать жизнь в груди руками и силящийся что-то сказать, да так и не сказавший ни слова, насмешки Пата — «Потому что ты был болваном, у тебя не хватило мозгов понять, что твоя жена тебя обманывала!».

— Нет, простонал Менделл, — это неправда!

Он обнаружил, что лежит около кровати и что Галь поддерживает его. Кровь текла у нее между грудей и испачкала их обоих.

— Что происходит, Барни? У тебя идет кровь! Вся голова и спина у тебя в крови! О, Барни, дорогой, что это такое?

Менделл ухватился за спинку кровати, пытаясь подняться. Головокружение почти совсем исчезло, но ноги были еще ватные.

— Меня ударил один флик, — глухо ответил он. Он стукнул меня стволом револьвера. Сейчас мне станет лучше…

— Ты можешь стоять?

— Думаю, что да.

Галь прошла в салон, пошарила в трех чемоданах и вернулась с серебряным флаконом. Она откупорила его и протянула Менделлу.

— Хочешь, я позвоню в контору отеля и попрошу врача?

— Нет, — покачал головой Менделл, — спасибо, пройдет и так.

Он опорожнил флакон — в нем оказался ром, очень хороший. Барни почувствовал, как он медленно растекался по телу, зажигая в нем пламя. Галь с беспокойством смотрела на него.

— Тебе лучше?

Ром затуманил Менделлу глаза, но прояснил голову. Он сжал руки Галь.

— Очень огорчен, любимая, я мечтал об этом моменте два года и вел себя как идиот.

— Ты не мог стерпеть такую боль.

— Да, я не смог ее стерпеть.

— Теперь пойдем в ванную, — Галь обняла его за талию, — и ты покажешь мне эту рану.

Менделл направился вместе с ней в ванную, не выпуская из рук флакона.

— Я испачкал тебя кровью, — огорченно проговорил он.

— Вода все смоет, — ответила Галь. — Садись сюда, — она подвинула табурет.

Менделл сел. Галь открыла кран, намочила чистое полотенце и вымыла ему рану.

— Какая она, рана? — спросил Барни.

— У тебя оглушенный вид, — засмеялась Галь. — Ты слишком нервничал, Барни, вот и все.

— Да, вероятно.

— Предоставь мне действовать самой, я все сделаю. — Галь погладила его по щеке.

Она исчезла в гостиной и вернулась, разрывая на части нижнюю юбку. Грудь Галь касалась его плеч, его спины, когда она склонилась над ним. От ее присутствия Барни охватило такое счастье, что он был вынужден сдержать себя, чтобы не схватить ее в объятья. Галь в последний раз промыла рану, наложила на нее антисептический тампон и забинтовала ее.

— Теперь никаких споров, никаких ссор. Я закончила перевязку. Кто наложил тебе такую нелепую повязку?

— Парикмахер, — Менделл хитро улыбнулся.

— Ты хотел предстать передо мной красивым?

— Да.

— Я так и думала, — фыркнула Галь. — Хорошо, теперь повязка будет держаться. Но по дороге в Форест мы заедем к врачу и он сделает все как надо.

— Такая оказия представится. — Менделл закупорил флакон.

— Я тоже так думаю, — откликнулась Галь, вставая под душ.

Менделл с интересом смотрел на ее мокрое тело.

— Я тебе уже говорил, что у тебя замечательное тело?

— Во всяком случае, за последние два года ты мне этого не говорил, — сказала Галь, намыливая грудь.

Менделл встал с табурета и подошел к ней.

— Так вот, я говорю тебе это.

— Спасибо, — Галь сделала реверанс.

— Так оно и есть на самом деле.

— Понимаю. — Она протянула ему мыло. — Послушай, ты можешь намылить мне спину? — И она повернулась к нему спиной.

Менделл принялся намыливать ей спину и нечто пониже нее.

— Я сказала — спину!

— Это часть твоей спины, на которую ты садишься, — возразил Менделл, тоже вставая под душ.

— Не мочи голову! — повернулась к нему Галь.

— Не буду, — он зажал ладонями ее лицо и поцеловал. — Боже мой! Я люблю тебя, дорогая! Ты — моя жена и самая замечательная из женщин!

— Даже если я и избалована?

— А кто говорит, что ты избалована?

— Доктор Орин Гаррис.

Менделл вновь принялся ее намыливать.

— Вот странно, в такой момент ты думаешь о нем. — Он поцеловал ее в мокрые губы. — Если бы ты только знала, до какой степени я хочу тебя, моя любимая!

— А я? Как я хочу тебя!

— Менделл был счастлив.

— Это правда?

— Я проделала весь путь с Бермуд не ради простой прихоти. — Галь удержала его руку. — Дай мне мыло.

— Зачем?

— Ты прекрасно знаешь зачем. Помоемся и пойдем отсюда. И первая вещь, которую мы сделаем… — Галь задержала дыхание, ее верхняя губа поднялась, обнажив десны. — Теперь дай мне намылить тебя. — Она стала намыливать Менделла. — Ты хорошо себя чувствуешь, Барни?

— Да, да, все хорошо.

— Ты уверен?

— Уверен.

— Голова не болит?

— Совсем не болит.

Руки Галь продолжали энергично работать. Потом она с глухим стоном выронила мыло и прошептала:

— Барни, прошу тебя…