Поцелуй или смерть - [15]

Менделл положил коробку с конфетами рядом на сиденье. Все, что она ему позволила, это отремонтировать дом, купить новую стиральную машину и дорогие радиоприемник и телевизор.

— Мой Барни — боксер, — рассказывала она всем, кто хотел ее слушать. — Он такой сильный, что даже сам не знает своей силы. Он станет чемпионом мира.

Ну, что ж, по крайней мере, эта ее мечта сбылась.

Шофер остановился перед домом.

— С вас три доллара восемьдесят пять центов.

Менделл дал ему бумажку в пять долларов и поднялся по старой лестнице. Он не успел воспользоваться своим ключом, так как Розмари открыла ему дверь.

— Я надеялась, что ты придешь, Барни, — с улыбкой промолвила она. — Мама читала утренние газеты и знает, что тебя выпустили под залог. И каждый раз, когда перед домом останавливалась машина, она спешила к окну, уверенная, что это ты…

Менделл стоял в маленькой прихожей с пальто, перекинутым через руку, и держал в руках коробку с конфетами и цветы.

— Где ма?

— На кухне. Она готовит первый завтрак — она была уверена, что ты придешь. — Розмари положила руку ему на плечо и перестала улыбаться. — Но только, ради бога, не броди здесь около дома. Пат поклялся, что набьет тебе морду.

Это огорчило Барни, и он снова почувствовал странную пустоту в желудке.

— Почему? С чего это Пат хочет набить мне морду?

— Ты не знаешь?

— Нет.

Маленькая женщина с блестящими, как у птички, глазами ворвалась в прихожую. Ма Менделла услышала их голоса. Она вытирала о фартук руки, испачканные в муке.

— Барни! Мальчик мой! — она с упреком посмотрела на Розмари. — А ты советовала мне не волноваться, если Барни не сможет прийти сегодня утром. — Она обняла своего огромного сына за талию и попыталась его приподнять. — Но я ведь знала, что Барни приедет повидать свою маму. Посмотри — он принес мне цветы и конфеты!

Маленькая старушка восторженно выражала свои эмоции. Розмари смотрела в окно, а Менделл чувствовал себя обезоруженным. Так мало надо, чтобы доставить им удовольствие… Ма вытирала себе глаза кончиком фартука, смеясь и плача одновременно.

— Что же я стою здесь и веду себя как ненормальная? Ты, вероятно, голоден, Барни? Ты большой парень и должен много есть! — Прижимая к груди розы и двухкилограммовую коробку конфет, миссис Менделл поспешно вернулась на кухню. — Завтрак скоро будет готов, Барни. Садись за стол, у нас все по-прежнему, как в доброе старое время.

В маленькой прихожей было жарко, хотя старый дом трещал от ветра.

— Вчера она тоже готовила тебе завтрак, — тихо сказала Розмари.

Менделл прошел в комнату и положил пальто и шляпу на диван.

«Да, — подумал он, — я должен был прийти вчера. Я поступил как подонок».

Розмари последовала за ним и села на ручку кресла, покачивая ногой.

— А кто внес за тебя залог?

Менделл закурил и выпустил дым к хрустальной люстре.

— Один парень, по имени Куртис.

— Кто он?

Менделл хотел ей все объяснить, попытался рассказать про то, что произошло в конторе, но не смог. Вместо этого он обхватил лицо Розмари руками и посмотрел на нее. Эти два года изменили Розмари. У нее почти не осталось веснушек, а те немногие, что еще виднелись, были ей даже к лицу. Красивая грудь, красивые ноги и плоский живот — маленькая уличная подружка очаровательно изменилась и гораздо больше походила на манекенщицу из Роувера, чем на медицинскую сестру. — Думаешь, ты узнаешь меня, когда встретишь в следующий раз? — улыбнулась ему Розмари.

— Да, я так думаю, — ответил Менделл, поднимая ее голову за подбородок указательным пальцем. — А теперь погляди на меня. Как по-твоему, я похож на сумасшедшего?

— Я уже ответила тебе на этот вопрос.

— Да, но я был им.

— Кто тебе это сказал?

— Доктор Орин Гаррис.

— Этот прощелыга! — Розмари положила руку на его ладонь. — Послушай, Барни, что говорили врачи в больнице?

— Они были в полной растерянности.

— В растерянности?

— Да. Они обследовали меня по всем статьям и не нашли никакого заболевания мозга, но мой рассказ… он их поставил в тупик.

— Ты имеешь в виду галлюцинации, о которых рассказал мне утром? Когда ты находил свою бритву на подносе с кубиками льда? Когда ты слышал звонки, которых не было? Когда ты свернул шею попугаю? И когда ты вообразил, что застал свою жену в постели с другим мужчиной?

— Да, это так.

— Что ж… — Розмари задумалась, собираясь задать Барни еще один вопрос о его болезни, но передумала и сказала: — А с кем, по твоему мнению, ты мог бы застать свою жену? Кто этот мужчина?

— Я никогда не видел этого типа ни раньше, ни потом. — Он провел рукой по волосам. — Это невозможно, потому что его никогда не существовало. Соображаешь? Все это было лишь в моем воображении, ибо я получал слишком много ударов в голову.

— Это Галь объяснила тебе так?

— Да.

— Но зачем же было оставаться в больнице два года?

— Потому что на этом настаивал доктор Гаррис, который считал, что так будет лучше. Он говорил, что те удары, которые я получил на ринге, повергли меня в депрессию. Он составил историю моей болезни, которую специалисты больницы сочли правильной.

Розмари прижала руку к груди, будто у нее болело сердце.

— Это все выдумки. Послушай, Барни, если бы ты был лопухом, который отвечает на три удара одним, то все это было бы верно, но это совсем не твой случай. Ты классный боксер. С тех пор как ты выиграл бой с Голденом Глоузеном, ты никогда не получал ударов, способных даже разбить куриное яйцо. Оставь в покое то небольшое количество извилин, которое имеется у тебя в голове. Ты не больше сумасшедший, чем я, Барни, и ты никогда им не был.