Побег из Фестунг Бреслау - [49]
На разболтанном грузовике, работающем на древесном газу, они пробирались по узким дорогам к западу от Бреслау. Их целью была деревня номер 247, лежащая над речкой номер 108В. Никто не знал, что означает буква «В», равно как никому не были известны ни название речки, ни деревни. Никаких названий на военную карту нанесено не было, не было и никаких дорожных указателей — их демонтировали несколькими днями ранее. Якобы, соответствующие службы даже реквизировали из книжных магазинов все туристические карты. Очень верная концепция! Вот что бы сделал советский агент, когда его сбросят ночью на парашюте где-нибудь в этих краях? Ведь первое, что ему придет в голову, это то, что рано утром надо пойти в ближайший книжный магазин и купить хорошую туристскую карту. А тут тебе такая неприятность!
Ни карт, ни дорожных указателей. Так что агент совершенно запутается, где же он очутился, после чего или сдастся, или от отчаяния повесится.
Концепция очень хорошая, даже вкусная, если речь идет о том, как обмануть вражескую разведку, но на практике она срабатывала плохо. Все советские агенты, оперирующие на данной территории, ехали как раз на работающем на древесном газу грузовичке, пользуясь очень точной германской штабной картой.
Холмс взял с собой четырех человек. Но только Ватсон и какой-то пожилой, седой мужчина бегло говорили по-немецки. Остальные двое: человек, занимавшийся большой ацетиленовой горелкой. и второй, очень похожий на разбойника, умели произнести лишь несколько слов. На всех были комбинезоны технической фирмы и соответствующие документы, но в случае более тщательной проверки эти же бумаги могли доставить кучу неприятностей. Шильке взял с собой только Хайни. Понятное дело, в суть дела он его не посвящал. Сами по себе слова «тайная операция», даже если неоднократно повторяемые, не теряли своей волшебной силы. Парень страдал лишь от отсутствия шмайссера, так что Шильке вознаградил ему потерю, отдав добытый в предыдущем деле наган при условии, что никто его не увидит. Хайни слово сдержал. Если не считать ровесников в караульной, оружия никто на свете не увидел.
Чтобы убить время, Холмс рассказывал об искусстве отличаться от других людей. Жизнь — это театр, — без устали повторял он, — подумай о том, как видят тебя другие люди. Они могут увидеть лишь то, как ты выглядишь и как себя ведешь. Ничего более. Так что ты обязан играть. Просто-напросто, сыграй кого-нибудь. На вопрос: «кого?», Холмс отвечал: «например, господа Бога». Люди должны тебя видеть таким, каким ты желаешь им представиться, ну а ты читай по их поведению, как по книжке. Из какой книги? Например, инструкции по пользованию данным человеком. Ты обязан следить за всеми вокруг.
Возьмем такую ситуацию: входит человек в лавочку, где несколько покупателей ожидает в очереди, и говорит «добрый день». Есть люди, которые скажут это, как только сами коснутся дверной ручки, еще до того, как двери толком откроются. Таким практически никто не ответит. Есть такие, которые здороваются в дверях. Таким, вероятнее всего, ответит лавочник, возможно, кто-то еще. И есть такие, которые откроют двери, выйдут в центр помещения, оглядятся в тишине по сторонам, и только потом что-то буркнут. Им ответят все. Вроде как мелочь, но разница принципиальная. Всего лишь игра. Если кто-то что-то говорит тебе, в особенности, имея какие-то претензии, немедленно приблизься к нему, уменьши дистанцию, ворвись в его личное пространство. Он моментально утратит резон.
— Все это легко сказать, — буркнул Шильке. — Вот выполнить уже несколько сложнее.
— Правда? А что было у врача? Ты ни разу не соврал, сказал правду, что здоров как лошадь и вот… больничный на руках.
— Если бы не ты, то мы знаем, что бы я имел…
— Спокойно. Достаточно быстро ты научишься устраивать подобного рода вещи самостоятельно.
— Подъезжаем, — перебил их водитель. — Уже видны дома.
Холмс кивнул ему, потом склонился к уху Шильке.
— Теперь ты берешь командование на себя. И обязательно проведи простое испытание.
— Какое?
— Прежде, чем показывать им подделанные тобою бумаги, попытайся взять власть в свои руки без документов.
Шильке тяжело вздохнул, прикуривая сигарету. И правда, они как раз подъезжали к первым домам деревни 247 над речкой 108В.
— Герр капитан, — вновь повернулся назад водитель, — где мне остановиться? Потому что, если останавливаемся надолго, мне надо будет спустить газ из установки, чтобы наше старье на воздух не взлетело.
— Вон там, под теми деревьями, — указал Шильке рукой на кучку сосен. — Хоть немного будет замаскировано.
— И хорошо. При случае почищу установку…
Когда они высаживались, кто-то буркнул:
— А охраняют, словно сокровищницу английского короля. Куда не глянешь — сотня стражников.
— Это точно, — согласился с ним Ватсон. — То ли заснули, то ли их еще и нет…
Неожиданно, в доме напротив открылась дверь.
У худого, словно щепка, сержанта, были какие-то проблемы с хождением, он очень сильно хромал. Возраст его указывал на то, что ветеран помнил не только Первую Войну, но, вполне возможно, даже наполеоновские войны. Но при этом сержант боевито пытался щелкнуть каблуками в грязи, после чего сдал рапорт, сообщив номер охранного взвода, номер роты и номер батальона. Хорошо еще, что не дошел до номера дивизии. Хотя нет, охранных дивизий в германской армии, похоже, и не было. Зато прибывшие услышали номер деревни и реки.
Ну вот, еще один чудный рассказ от Андрея Земяньского про Вроцлав-Бреслау (их у него несколько; все, в той или иной степени, отличные, стоящие перевода. Возможно...)...Хочу здесь заметить, что я сознательно не делал ссылок относительно исторических личностей. Читатель и сам может порыться в Интернете. Правда, кое-где автор пересолил. Норман Дэвис (у нас перевели его «Европу»; автор неоднозначных книг по истории Польши, написавший, кстати, замечательную книгу о Вроцлаве) ничего подобного о Пилсудском не писал.
Рассказ о несбыточных снах некоторых психотерапевтов с элементами детектива и юмористического АИ.
Надеялись на светлое будущее? «американская бойня под Пекином и китайская бомба Чен» и будущее – в бункерах. Человечество отброшено в век пара, без электричества – «крошки чен витали в атмосфере Земли, кишели повсюду. И превращали изоляторы в проводники.» Генетически измененные звери рядом с людьми. Все привыкли и обустроились. Но американцы задумали обалделый проект. И для некоторых может вернуться все! Вот только поляки не глупы. Как все обернется – читайте в одном из лучших произведений новой польской фантастики – «Автобан нах Познань» Анджея Земянского!
Эта история происходит в городе Бреслау-Вроцлаве сразу в трех временных периодах — в тридцатых-сороковых годах двадцатого века, сразу после войны и сегодня.Первыми дело начали расследовать офицеры крипо (криминальная полиция) Альберт Грюневальд и его коллега Ричард Кугер. После войны офицеры народной милиции Мищук и Васяк попытались довести расследование этого дела до конца. Шестьдесят лет спустя, за дело берётся лучший сыщик Вроцлава Славек Сташевский.Будет ли разгадана одна из величайших тайн Бреслау-Вроцлава — тайна внезапно взрывающихся людей…
Звукозапись, радио, телевидение и массовое распространение преобразили облик музыки куда радикальнее, чем отдельные композиторы и исполнители. Общественный запрос и культурные реалии времени ставили перед разными направлениями одни и те же проблемы, на которые они реагировали и отвечали по-разному, закаляя свою идентичность. В основу настоящей книги положен цикл лекций, прочитанных Артёмом Рондаревым в Высшей школе экономики в рамках курса о современной музыке, где он смог описать весь спектр основных жанров, течений и стилей XX века: от академического авангарда до джаза, рок-н-ролла, хип-хопа и электронной музыки.
Как жили и работали, что ели, чем лечились, на чем ездили, что носили и как развлекались обычные англичане много лет назад? Авторитетный британский историк отправляется в путешествие по драматической эпохе, представленной периодом от коронации Генриха VII до смерти Елизаветы I. Опираясь как на солидные документальные источники, так и на собственный опыт реконструкции исторических условий, автор знакомит с многочисленными аспектами повседневной жизни в XVI веке — от гигиенических процедур до особенностей питания, от занятий, связанных с тяжелым физическим трудом, до проблем образования и воспитания и многих других.
Полу-сказка – полу-повесть с Интернетом и гонцом, с полу-шуточным началом и трагическим концом. Сказание о жизни, текущей в двух разных пластах времени, о земной любви и неземном запрете,о мудрой старости и безумной прыти, о мужском достоинстве и женском терпении. К удивлению автора придуманные им герои часто спорили с ним, а иногда даже водили его пером, тогда-то и потекла в ковши и братины хмельная бражка, сбросила с себя одежды прекрасная боярыня и обагрились кровью меч, кинжал и топор.
Беседа императора Константина и патриарха об истоках христианства, где Иисус – продолжатель учения пророка Махавиры. Что означает очистительная жертва Иисуса и его вознесение? Принципы миссионерства от Марии Назаретянки и от Марии Магдалены. Эксперимент князя Буса Белояра и отца Григориса по выводу христианства из сектантства на основе скифской культуры. Реформа Константина Великого.
Принятое Гитлером решение о проведении операций германскими вооруженными силами не являлось необратимым, однако механизм подготовки вермахта к боевым действиям «запускался» сразу же, как только «фюрер и верховный главнокомандующий вооруженными силами решил». Складывалась парадоксальная ситуация, когда командование вермахта приступало к развертыванию войск в соответствии с принятыми директивами, однако само проведение этих операций, равно как и сроки их проведения (которые не всегда завершались их осуществлением), определялись единолично Гитлером. Неадекватное восприятие командованием вермахта даты начала операции «Барбаросса» – в то время, когда такая дата не была еще обозначена Гитлером – перенос сроков начала операции, вернее готовности к ее проведению, все это приводило к разнобою в докладываемых разведкой датах.
После Октябрьской революции 1917 года верховным законодательным органом РСФСР стал ВЦИК – Всероссийский центральный исполнительный комитет, который давал общее направление деятельности правительства и всех органов власти. С образованием СССР в 1922 году был создан Центральный исполнительный комитет – сначала однопалатный, а с 1924 года – двухпалатный высший орган госвласти в период между Всесоюзными съездами Советов. Он имел широкие полномочия в экономической области, в утверждение госбюджета, ратификации международных договоров и т. д.