Побег из Фестунг Бреслау - [47]

Шильке поднял глаза. Холмс глядел на него совершенно безразличным взглядом.

Солдаты называли доктора Эберхарда Реммерта «охотником на симулянтов» или «ужасом лазаретов». А вот офицеры называли его «ужасом Бреслау». Дело в том, что врач более всего любил доказывать офицерам, что они всего лишь прячущиеся под юбкой барчуки, а не истинная армия, и с садистским удовольствием отсылал их на фронт. Вот некоторые из его знаменитых высказываний: «Солдат, и нечего мне говорить будто последняя задница: у меня одно легкое прострелено! Докладывайте как истинный солдат: одно легкое у меня абсолютно здоровое!», или ««Солдат, сам факт того, что вы не можете бегать, вовсе не освобождает вас от службы; можете сидеть в окопе и мужественно обороняться в нем. — Ну а если офицер прикажет атаковать, а я останусь, так меня же расстреляют. — Солдат, а разве не один черт, погибнете вы от чужой пули или от немецкой».

Шильке сознательно выбрал визит у Реммерту, чтобы доказать Холмсу, что никакого больничного не получит. Но тот вообще этим не интересовался. Он везде и всюду чувствовал себя словно дома. В приемном покое госпиталя он уже успел познакомиться с медсестричкой и швейцаром, скрупулезно прочитал листовки, говорящие о предупреждении тифа и о борьбе с вшами. Сейчас он внимательно изучал экземпляр «Германского санитара» и, казалось, был полностью поглощен чтением. И, как обычно, он обращал на себя всеобщее внимание.

— Ты что, никогда не волнуешься? — спросил Шильке.

— А чем тут волноваться? — поднял на него глаза Холмс. — Ты лучше подумай над тем, каким образом отличиться от остальных.

— Что?

— Ну, понаблюдай за сидящими в приемном покое. Что делают все?

— Кашляют, громко сморкаются.

— Вот именно. Уже здесь они желают показать, какие больные. Так что ты никогда не пробуй кашлять или сморкаться. Будь другим. Что они еще делают?

— Хмм… Когда открывается какая-нибудь дверь, все тут же глядят в ту сторону.

— Очко за наблюдательность, — усмехнулся Холмс. — Они ведут себя, словно собаки. А ты должен быть другим. Гляди прямо перед собой или чем-нибудь заинтересуйся.

Медсестра распахнула ближайшую дверь.

— Капитан Шильке, прошу.

— Помни, врать я не буду.

— Да никто и не заставляет тебя врать. Говори правду, — спокойным тоном проводил его Холмс.

— Ну и увидишь. Я расскажу все, как есть!

— Капитан Шильке, — уже громче повторила медсестра. — Есть здесь такой?

Изнутри кабинета с некоторым любопытством к ним приглядывался сидящий за столом врач.

— И мне безразлично, отличаюсь я от других людей — или нет, — инстинктивно поднял голос капитан.

— Да никто и не говорит, что ты отличаешься от других. Ты, просто, другой.

— Я не другой!

— Герр капитан…

Медсестра утратила терпение и сделала жест, как будто желая схватить пациента за плечо.

— Сейчас! — рявкнул тот. — Вовсе я не другой.

— Герр капитан, герр доктор ждет.

— Что? Ах, да. — Шильке сорвался со стула. — Где?

— Здесь, — указала медсестра на дверь.

Врач с неприятным, едким выражением лица приглядывался ко всей сцене с нарастающим интересом. Холмс — естественно — вошел первым.

— Герр доктор, даже не знаю, как просить прощения. Я прекрасно знаю, что пациент должен заходить к врачу сам. Но командир герра капитана очутился в несколько неудобной ситуации.

— Да?

Левая бровь сидящего за письменным столом мужчины приподнялась.

— Так вот, недавно герр капитан получил новое звание за то, что он разработал и раскрыл советскую радиостанцию. Вот только связанные со всем этим усилия и нервы… — Холмс сознательно не закончил. — Ну, вы понимаете. И наш полковник очутился в неудобной ситуации. Лично я же — просто друг семьи, и хотя никто меня официально не посылал, но будет лучше, если прослежу… — он снова не закончил.

— Я прекрасно понимаю господина полковника, — сказал врач. — И хорошо, что вы пришли.

— Я лицо приватное, и мне легче было выбрать именно ваш кабинет, поскольку считаю, что ваш диагноз…

— Можете не заканчивать, — обрадовался врач. — Умной голове пары слов хватает вполне. Я и вправду понял намерения господина полковника и все неудобство ситуации.

Доктор «ужас Бреслау» по-настоящему гордился своей злой славой и прозвищем «охотник на симулянтов». Понятное дело, что слова Холмса он понимал по-своему. Полковник и действительно оказался в неудобной ситуации, ему нужно было повысить кого-то за то, что тот захватил советскую радиостанцию. Но одно дело разработать радиостанцию, сидя за письменным столом, а другое дело — сражаться глаз в глаз с противником в осажденной твердыне. По мнению Реммерта, молодому офицеру страх заглянул в глаза, так что, не совсем официально, его выслали в руки «охотника на симулянтов». И замечательно. Сейчас все его враки и вылезут наружу.

— И что вас беспокоит, герр капитан?

— Ничего. Я совершенно здоров.

Тут в беседу включился Холмс.

— У тебя уже точно по ночам нет горячки в сорок градусов?

— Конечно же, нет. — Шильке был совершенно спокоен. — Впрочем, это очень легко проверить. Если бы по ночам была такая горячка, сейчас должны оставаться какие-нибудь следы. Герр доктор, попрошу вас измерить мне температуру. Уверяю вас, что она нормальная.