Побег - [20]

"Вы на стороне дяди Роя или на стороне Братства?" Вот такой был вопрос, и на кону стояло ни много ни мало то, кто будет управлять общиной, когда дядя Рой умрет. Это была битва за власть, простая и без обиняков.

Мой отец был на стороне тех, кто верил, что окончательная власть должна быть у Пророка ФСПД. В целом это называлось "единовластие".

У дяди Роя было несколько приемных сыновей, которые были детьми предыдущего Пророка Джона Барлоу. Их власть поддерживалась тем, что они были племянниками дяди Фреда Джессопа, который, как епископ, отвечал за повседневную жизнь общины. Из-за родственной связи с двумя такими шишками при власти, приемные сыновья узурпировали часть власти и полномочия апостолов ФСПД.

Апостолы — это были мужчины, избранные Богом и посвященные в сан Пророком. В одно время в ФСПД, апостолы, наравне с Пророком, имели власть заключать брачные союзы. Они были глубоко вовлечены в формулирование общинной политики и считались достойными получать откровения от Бога, точно так же, как и Пророк. Пророк имел больше власти — фактически он был богом общины, но он делил некоторую власть с апостолами.

Если приемные сыновья смогут консолидировать всю власть у дяди Роя, тогда у апостолов не останется практически никакой власти в общине. Поскольку дядя Рой был болен и прикован к постели, посреди тех, кто хотели унаследовать его власть, происходили торги и свары.

Раскол в общине был нестолько серьезным, что моя мать прекратила разговаривать со своей сестрой, потому что та была замужем за одним из апостолов. Мне запретили общаться с друзьями, что огорчало меня. С другой стороны я верила, что Братство пытается уничтожить дядю Роя и забрать его власть.

Это было время ужасных подозрений и обвинений. Люди на стороне дяди Роя начали рассказывать истории про апостолов, обо всех тех ужасных вещах, которые они делали. Церковные службы превращались в такие споры, что мы начали с нетерпением ждать надвигающейся драки, чтобы поразвлечься. Разворачивающиеся сцены были намного более захватывающими, чем изучение Слова Божьего.

Это были странные времена. Несмотря на то, что со многими людьми нам запрещали разговаривать и дружить, на праздники все запреты отменялись. Мы всегда праздновали Четвертое Июля и Двадцать Четвертое Июля. Двадцать четвертое — это был день, когда Бригем Янг привел Святых Последних Дней в долину и сказал: "Вот это место!" Это был один из самых больших праздников, и у нас всегда были парады, угощения, танцы и фейерверки.

Моя семья увеличивалась бешеными темпами, потому что и у мамы и у Рози появлялись младенцы примерно каждые полтора года. Рози работала на полную ставку, поэтому моя мать занималась всеми детьми. Она расчитывала на Линду, Аннет и на меня, чтобы мы помогали ей ухаживать за нашими братьями и сестрами. Казалось, что мы только и делали, что нянчили младенцев.

Но однажды субботним вечером, когда Линде и мне было примерно тринадцать и четырнадцать, нам разрешили пойти на танцы в общине. Ни мама, ни Рози не могли пойти с нами, поэтому нас просто подбросили до школы. С восточной стороны зала была зона для молодых незамужних девушек. Мы всегда сидели там, потому что это было рядом с зоной неженатых юношей.

Мы с Линдой шли к заднему входу в школу, где было проще пробраться к девичьей зоне. Как только мы приблизились, двери распахнулись и оттуда галопом выскочили девочки. - "Бегите куда глаза глядят!" закричали они нам. Мне не нужно было повторять дважды и я побежала за ними, пока все не остановились у южного входа.

"Ой, фу!" — сказал кто-то. - "Он сцапал Лауру!"

Другой голос подхватил: "Она не заметила сигнала, и поэтому она осталась там одна, вот он до нее и добрался"

Лаура, моя рыжеволосая подруга детских лет! Мне было так жаль ее. Мы все еще были близкими друзьями. Ее отец не избирал сторон в расколе, поэтому не было причин по которым нам бы запрещали дружить.

Я слушала как другие девочки обьясняли, что старый человек, который искал себе еще одну жену, постоянно приходит в девичью зону на смотрины. Никто из молодых девочек никогда не хотел танцевать с тем стариком.

Девочке было запрещено танцевать больше, чем один танец, с молодым мальчиком. Она также имела право отказать мальчику, если он ее не интересовал. Но девочка никогда не должна была отказывать старшему или старому мужчине. Это считалось самым большим неуважением.

Были еще другие правила на танцах. Но не было никаких правил, запрещающих побег. Поэтому, когда одна из нас видела старика, направляющегося в нашу зону, она давала сигнал и все девочки убегали за дверь. Если одна из девочек отвлекалась или была рассеяной, она могла остаться позади. И это только что произошло с Лаурой. Нам всем было так ее жалко, но к счастью, она не вышла замуж за того старика.

Мы вернулись в танцевальный зал как только узнали, что опасность миновала. Молодые мальчики обычно ждали у дверей и нас тут же приглашали танцевать. Музыка, которую там играли, была то же самой музыкой, под которую танцевали Святые, когда впервые прибыли в Солт Лейк в девятнадцатом столетии. Мы танцевали вальсы и другие медленные танцы. Танцы были самым захватывающим временем в общине для нас. Это было единственным временем, когда нам позволяли общаться с мальчиками нашего возраста. За нами пристально наблюдали и мы бы попали в беду, если бы танцевали слишком часто с одним и тем же человеком. Мы должны были соответственно одеваться, что означало скромно и в простую одежду. Девочкам позволялось немного косметики и платья, но такие, которые были не слишком узкие и без глубоких вырезов на шее. Блестящие ткани и кричащие расцветки не допускались. Мальчики носили галстуки, строгие рубашки и брюки. Джинсы не разрешались.