Победителей не судят - [99]
Оказывается, первые организации, превратившиеся потом в этот ужас, образовались еще до того, как я стал президентом. Да я был, собственно, и не прочь, пока этот проект не выходил за чисто экономические рамки. Меня для того и постарались отстранить от президентства, чтобы открыть зеленый свет замершей было на десятилетие так называемой «европейской интеграции», а на самом деле – процесса захвата власти наднациональной бюрократией.
По моему мнению, этот самый Европейский Союз, единственная в своем роде колониальная империя без метрополии – зеркальное отражение Советского Союза, который попытался стать Империей, состоящей из одной метрополии без колоний. Ведь, в отличие от советских властей, которые с первых же часов взяли на себя ответственность за благополучие будущих новых сограждан, власти Европейского Союза горазды только издавать распоряжения, и их абсолютно не волнует, как эти распоряжения отразятся на жизни граждан тех стран, которых они касаются. И никто не чувствует себя защищенным от какого-нибудь вопиющего произвола, когда рыбакам могут запретить ловить рыбу, шахтерам добывать уголь, а фермерам сеять пшеницу.
Разумеется, прибыв на место, я тут же припаду к первоисточникам, но уже сейчас я чувствую, что месье Иванов меня не обманывает, а в самом крайнем случае, возможно, лишь сгущает акценты. Нет ему смысла меня обманывать, потому что прежде чем начать действовать, я действительно в первую очередь попытаюсь разобраться в ситуации. А действовать я буду непременно, ибо если ЭТА Франция находится в более-менее хороших руках, то ТУ Францию надо спасать, и немедленно!
29 июля 2018 года (7 января 1942 года). 12:05 Франция-2018, Париж
Хотя вся эта история началась значительно раньше, именно воскресенье, двадцать девятое июля, стало тем черным днем, который фактически поставил крест на существовании Пятой Республики.
Первые масштабные протесты против политики, проводимой президентом Макроном и кабинетом премьер-министра Филиппа Эдуара, начались на следующий день после появления в Сен-Дени коммунистических боевиков из сорок первого года, и возглавила их переметнувшаяся на сторону пришельцев из прошлого так называемая «Непокоренная Франция», за которой вполне ожидаемо стоял ухмыляющийся Жан-Люк Меланшон и еще несколько деятелей такого же ультралевого толка, только масштабом поменьше.
Шоком для французского истеблишмента стало то, что к ультралевым очень скоро присоединился ультраправый «Национальный Фронт», руководимый Марин Ле Пен. Эти, хоть и не сочувствовали коммунизму, тоже с большой охотой увидали бы президента Макрона вместе с его Макронихой в гробу и белых тапках. По крайней мере, лозунги ультралевых о необходимости отставки нынешнего руководства Французской республики, серьезной правки конституции, выхода из ЕС и НАТО и об обуздании засилья толерантности и мультикультурализма они поддерживали на сто процентов. К этим двум полярным силам тут же присоединились представители профсоюзов, фермеры, дальнобойщики, учителя, врачи и прочие, которым было что сказать нынешним французским вождям, и были это отнюдь не слова ободрения и поддержки.
Если двадцать первого июля, в субботу, манифестации протеста ограничивались в основном Парижем и окрестностями, то на следующий день, в воскресенье, желтожилетный пожар полыхнул по всей Франции, а в столице на улицах оказалось чуть ли не полгорода. Протестовать вышли даже школьники (несмотря на то, что находились на каникулах) и студенты, недовольные либеральными реформами в области среднего и высшего образования, а также тем, что получаемые ими знания не обеспечивают успешного начала карьеры. При этом у одних протестующих на желтых жилетах сзади были изображены лилии давно свергнутых Бурбонов, а у других – коммунистические серпы с молотками. Все смешалось в бедной и несчастной Франции, после чего это перемешанное «все» пошло войной на президента Макрона.
Заранее, еще до начала протестов, из Сен-Дени поступило предупреждение полковника Леграна, что до тех пор, пока протест носит мирный характер, любые попытки задерживать (арестовывать) манифестантов или же применять по отношению к ним насилие будут считаться недопустимыми. Особый вес этому заявлению придал тот факт, что в ночь с двадцать первого на двадцать второе июля молодые выходцы из жарких стран в окрестностях Парижа и самой французской столице, как это водится в таких случаях, попробовали учинить свои «акции протеста» с поджогами автомобилей и битьем витрин. Полиция по большей части на место событий не успела, но не она была главным действующим лицом в серии скоротечных ночных стычек. Бойцы истребительных батальонов рабочей гвардии появлялись на месте преступления внезапно, будто бы из ниоткуда, и без предупреждения открывали по погромщикам огонь на поражение. А после, закончив свои дела, бесследно исчезали в неизвестном направлении, оставляя после себя трупы погромщиков (раненые добиты выстрелами в голову), горящие автомобили и разбитые витрины. Тушить пожары и вставлять стекла – это совсем не их работа.
Когда приезжала полиция, она вместе с пожарными и медиками попадала уже к шапочному разбору, когда остается только заполнять протокол и удивляться: «а что, так тоже можно?». Да, можно, если человек, совершающий тяжкое уголовное преступление, поставлен вне рамок закона, так что убить его в этот момент вправе любой, у кого есть соответствующие возможности, а не только находящиеся при исполнении сотрудники правоохранительных органов. Например, проходящий мимо армейский офицер при оружии или дедушка с легально зарегистрированным охотничьим ружьем. Еще и премию могут получить за меткую стрельбу и помощь правоохранительным органам. И судьи с адвокатами будут побоку. Кто бежал – бежал, кто убит – убит. Но это был лишь проходной эпизод, оставшийся практически незамеченным на фоне полной зачистки Сен-Дени. Ведь нигде, кроме этого парижского пригорода, рабочегвардейцы больше не задерживались ни на минуту и не пытались установить свою власть, вместо того покидая место происшествия сразу после того, как их дело было сделано. Главная задача была показать, что никто и никогда не сможет безнаказанно шантажировать рабочую гвардию, устраивая беспорядки и погромы. Урок получился крайне поучительный, причем по все стороны баррикад.
