Победит сильнейший - [16]

до школы. Везти на троллейбусе несколько классов не стали.

Дружина в парадной форме под бой барабанов двинулась

вдоль Тимирязева в направлении ВДНХ. Я руководил

движением нашего отряда и пятясь , не заметил позади себя

глубокого колодца в асфальте. Тело пролетело вниз почти

целиком и лбом я сильно врезался в асфальт. Меня вытащили, отряхнули и поначалу все вроде было в порядке. Но через 5

минут моя пилотка съехала на затылок. На лбу вздулась

шишка размером с кулак. До сих пор помню что на ощупь она

была твёрдая как кость. Как подходить к председателю

комиссии с рапортом и такой шишкой на лбу. Я был в

отчаянии. От боли, и от безысходности. Речевку читал я во

главе отряда, отряд мне отвечал. Кроме меня никто мой текст

речевки наизусть не знал. Я понимал, что подвожу всю

школу. Хотя в общем то я не виноват, что строители не

прикрыли ту злосчастную яму. По дороге на ВДНХ весь

класс примолк. Никто не знал что делать. Но вы плохо знаете

наших вожатых, просто так они не сдаются. Особенно когда

дело касается людей. Замена всегда найдётся . Этот урок я

запомнил. Перед началом смотра, когда вся дружина

выстроилась на плацу за главным павильоном выставки, Надия отвела в сторонку меня и ещё одну девочку, мою

бойкую одноклассницу Свету . Вожатая объяснила что ничего

не меняется, просто для рапорта сделаем рокировку. Светка

будет идти впереди класса вместо меня и сдавать рапорт

председателю. А речевку на марше буду выкрикивать я уже из

строя. То есть Светка будет молчащим командиром. А я

уступлю ей своё командирское место и буду идти кричащим

рядовым. Вот так просто из-за какой-то шишки на лбу. Ведь

это несправедливо. Но так мы спасём ситуацию и всю школу.

Такой расклад. Выхода у меня не было. Я согласился. Хотя

мне было жутко не по себе. Мне казалось что в глазах класса

я выгляжу разжалованным в рядовые. Незаслуженно

наказанным. Дальше все прошло как в тумане. Я пытался

что-то голосить.Сбивался с шагу, отвыкнув ходить внутри

строя. Краем глаза видел как Светка вместо меня бежит

сдавать рапорт в центр площади. Я слился со всеми. Меня

никто не видел. Я стал никем. Каким-то странным образом

мы выиграли районные соревнования. Через месяц на

городских финалах я уже сам стоял во главе моего отряда во

Дворце пионеров. На конкурсе песни и строя в тот год первое

место присудили сразу двум школам - нашей и нашим

соперникам из Фрунзенского района. Получая победный

кубок я встретился глазами с конкуренткой победительницей.

В ее глазах я увидел насмешку и вызов. Они как бы говорили, ну-ну, давай посмотрим на что ты годишься. Лет через шесть

я снова встретил ее, когда приехал в Алма-Ату летом на

студенческие каникулы. Она была с маленьким ребёнком, много курила и пила вино. От той пионерки Гули не осталось

и следа. С ее балкона на шестом этаже было видно крытый

бассейн, арены стадиона и горы, освещённые луной. Летом

рассветает рано. Когда я уходил, в ее глазах увидел все тот же

вызов. Ну-ну. Тогда, на конкурсе песни и строя, я раз и

навсегда запомнил как случай меняет все. Ты был всем и стал

никем враз. Это может случиться с любым и в любой

ситуации. Миллион раз просчитанной и перепроверенной.

Как будто кто-то материализуется из воздуха и вмиг меняет

всю расстановку в игре. Ты был на коне, оказался под конем.

И в том нет ничьей вины. Так фишка легла. Почему через

тебя, не знает никто. Люди могут придумать объяснение

всему. Но судьба, черт или бог посмеиваются над этими

объяснениями . Они лишь напоминают мне-кто они и кто я. В

тот раз я узнал что мое я не больше шишки на лбу.

Последняя песня

Весной 1976 года наши старшие одногруппники закончили

десятый класс и ушли из школы поступать в физкультурный

институт. В летнем лагере на Чимбулаке мне не хватало

Гешиного лидерства и подтруниваний Манти. Девятый класс.

Надо было привыкать быть старшим. Мне стали нравиться

длительные горные кроссы в одиночестве. С началом

учебного года мы наконец переехали в новый спальный

корпус. Его строили четыре года, в том числе с нашей

помощью. С интернатом я сроднился настолько, что даже

летом оставался жить в общежитии до последнего. Помогал

заносить и устанавливать новую мебель. Нас с Серегой

Маркичевым поселили вдвоём в одной комнате с большим

балконом. Мы тут же обклеили стены вырезками из журналов

с фотографиями рок-звёзд и спортсменов. Но классная

запретила, стены в новом общежитии должны быть чистыми.

В пятнадцать лет бунтарский дух рвался наружу. Девушки

носили мини и ходили на высоких платформах. Мы

отпустили длинные волосы и сшили самопальные брюки

клёш. Из выставленных на подоконники динамиков

доносились гитарные рифы рок-групп и печальные блюзы.

Love was in the air.

Завуч выдала мне ключ от музыкальной комнаты и сказала, что теперь я отвечаю за сохранность музыкальных