Победить или умереть - [14]

— Ну? — Серсея испытующе закусила пухлую губу и вскинула брови. Уста налились кровью, на щеках играл манящий румянец. — Что, зверушки испугались?

Джейме, который до этого, как хмельной, разглядывал капли морской воды в локонах сестры, встряхнул головой и выставил ладони вперёд. В его прищуренных глазах всё ещё разливалось пьяное наваждение.

— Красивый, — сладко протянул он, облизав пересохшие губы. Аддаму всё это казалось неправильным, но от запаха водорослей и цветочного парфюма Серсеи голова шла кругом. Как и от неё самой. — Попросим отца сменить льва крабом на стяге, а? Он нас пошлёт.

— Тебя не пошлёт, — Аддам вдруг решил, что невежливо так игнорировать беседу, особенно, когда беседуют будущие сюзерены. — Ты же его любимый сынок.

Солнце томило, Марбранду казалось, что в лучах расстворился вересковый мёд; не просто же так он бродил в кудрях Серсеи. Аддам позволил себе непозволительное: он схватил друга за щёку и потрепал, как ребёнка. Песок под рукой, на которую он опирался, заскрипел и расцарапал ладонь — Серсея закинула голову и гулко расхохоталась: в тот миг она совсем не походила на леди.

— Прикажу обрубить тебе руки, придурок, — Джейме зло хмыкнул, растирая щёку. — Мой отец согласится, верно?

Одна из прибойных волн коснулась вытянутых ног Аддама, он вздрогнул, и его весёлый настрой пропал. Тёплая вода ласкала, как нежные руки любовницы, в груди разливалось горячее беспокойство, возбуждение и предвкушение. Он не знал почему: вечерний пир был ещё далеко, все тренировки отменили, а день обещал быть ленивым и тягучим, как карамель на ярмарке. Только холод мраморной кожи Серсеи, когда она тронула его руку, заставил вернуться с небес на землю. Хотя песочный пляж у скалистого берега сильно походил на небосклон: здесь было своё солнце, чей свет озарял весь Запад.

— Ты перегрелся что ли? — Серсея тряхнула локонами, они шёлком легли на точёные плечи. — Джейме, следил бы за своим другом! Пойдём, тебе надо в замок. Прикажу Майре приготовить лимонад.

Она поднялась: кружевное платье липло к телу, наверное, было жутко неприятно. Джейме взял сестру под руку, помогая не споткнуться о острые камни, не расцарапать ступни о редкие кусты можжевельника. Аддам плёлся за ними, отряхивая по пути песок, и ему как никогда казалось, что вовсе не свет солнца его слепил. А Серсея.

* * *

Весь день Аддам винил в своём хмельном настрое зной: все валилось из рук, слова словно пролетали мимо ушей, голова кружилась, словно он танцевал, не останавливаясь. Дело не могло быть в Серсее, точно нет, он ведь был влюблён в неё и раньше, почти с раннего детства. Они играли вместе: юная госпожа Ланнистер, будучи очень бойкой девчонкой, колотила его деревянным мечом, а на кроткий поцелуй в скулу влепила такую пощёчину, что у него последний молочный зуб вылетел. Аддаму она казалась почти равной: с фрейлинами Серсея не водилась, с удовольствием каталась на лошадях и залезала на деревья. Потом он уехал на пару лет к отцу и умирающей матери, а когда вернулся, оказалось, что «бесноватая очаровашка» выросла в удивительно прекрасную леди Ланнистер с лентами в кудрях и изумрудным блеском в манящих глазах. И вела она себя соответствующе.

По возвращению Аддам оказывал ей знаки внимания, дарил связки цветов, кружевные платки и подвески, но она словно бы этого не замечала. Видимо, привыкла. Как в Дорне привыкают к злому раскалённому солнцу.

Стяг Марбрандов развивался на вечернем ветру, который, увы, не нёс прохлады. Рядом виднелось знамя с двумя башнями: Дженна Фрей и её скуповатый муж приехали навестить Утёс. Затем алели рыбки Талли; по непонятной Аддаму и Джейме причине Лиза со своими септой, отцом и младшим братом решили нанести визит. Музыканты затрубили, гости начали расцеловываться; Аддам легонько вздрогнул, когда пришёл его черёд пожимать руку лорду Тайвину. Будто бы они не сидели за одним столом за завтраком.

Серсея и Джейме встречали прибывших уже в зале — он не видел их с утренней прогулки. Пытался найти и предложить выехать в лес, но нигде не отыскал. Служанки говорили, что близнецы чем-то заняты и просили их не беспокоить. Аддам промаялся, не зная чем себя занять, а в итоге задремал на скамейке, чуть не опоздав с приготовлениями к пиру. Волосы пришлось расчёсывать на бегу.

Процессия лениво двигалась, Аддам плёлся за лордом Тайвином и пытался выискать на небе хоть одну звезду. Ночной жар выматывал, он был сухим и густым, как заморская пряность, что так любили придворные дамы. Суфле, кажется. В голове всё жужжало, в лёгкие набился запах горячего камня и многоголосого хора женских ароматов.

Мысли у него были тёмные, они словно прятались в тени, не желая явить свою сущность. Тяжёлая поступь собственных сапогов отдавалась эхом; Аддам твёрдо решил, что сегодня надо было напиться до чёртиков и пофлиртовать с симпатичной девчонкой Леффорд, что строила ему глазки.

Но все его планы сорвались, когда из-за широкой спины лорда Тайвина показалась Серсея. У этой, торжественно-празднечной Серсеи, не было ничего общего с утренней: золотые кудри идеально вились в высокой причёске, ни один лишний волосок не выбивался, на малиновых губах застыла приветствующая, заученная улыбка, а тёмно-зелёный бархат платья оттенял изумруды внимательных глаз. Томно здороваясь, она легонько касалась рукой мраморной шеи, от холода водила точёными плечами, и тёплый свет факелов играл тенями у неё на ключицах. Когда пришла очередь Аддама целовать ей руку, он на миг застыл, не зная, что делать.