По Юго-Западному Китаю - [5]

В середине XVII в. город стал одним из центров сопротивления маньчжурскому вторжению в Китай, временным прибежищем наследника минских императоров князя Гуя. В 1850 г. у его стен стояли войска тайпинов — участников зародившейся в Гуаней и охватившей значительную часть Южного Китая крестьянской войны. В конце 30-х — начале 40-х годов XX в. он находился в числе баз антияпонской борьбы и стал прибежищем для многих бежавших от оккупантов деятелей культуры. Таковы основные вехи политической истории Гуйлиня. Но представляется, что главная миссия города — и прежде и теперь — заключается в том, чтобы радовать взоры миллионов людей своим экзотическим, неповторимым ландшафтом.

370—325 млн. лет назад на том месте, где ныне стоит Гуйлинь, плескались волны. Потом море отступило, а солнце, ветер, дожди и подземные воды десятки миллионов лет обрабатывали обнажившиеся карстовые породы, превратив их в конце концов в крайне причудливые, а порой просто фантастические скалы, холмы и утесы, пронизанные таинственными пещерами и изящными гротами (рис. 1). Трудно утверждать с достаточной достоверностью, когда Гуйлинь стал местом паломничества ценителей прекрасного, но широкую известность в Китае он приобрел уже в период династии Сун (960 1279). Очарованные неповторимым пейзажем буддийские монахи — уж они-то умели выбирать себе живописные места! — строили монастыри и храмы и, высекая тысячи каменных изваяний Будды, кропотливо постигали дхарму. Назначенные на службу в округ чиновники, посещавшие его литераторы, художники, каллиграфы запечатлевали на камне свое восхищение увиденным. Так рождался музей буддийской скульптуры, так возникла целая библиотека литературно-художественных произведений о Гуйлине, написанных на каменных страницах города. К настоящему времени таких произведений сохранилось около 2 тыс., они составляют весомую часть историко-культурного комплекса Гуйлиня, привлекающего ныне туристов со всего мира.

Наше с ним знакомство начинается с пещеры Луди (Тростниковая флейта), расположенной на южном склоне горы Светлой, в 7 км к северо-западу от центра города. Дорога похожа на сказку: остроконечные вершины словно колышутся в золотистом тумане, подкрашенном крадущимся за занавеской солнцем. Иногда оно выглядывает на пару секунд, и все в момент преображается, приобретает иные очертания и краски.

Своим названием пещера обязана окружающим ее зарослям тростника, служащего сырьем для прекрасных, известных по всему Китаю тонким звучанием флейт. И сама пещера, и территория возле нее уже не первый год являются предметом активного воздействия со стороны все подминающей под себя туристской индустрии. У кассы — небольшая очередь. Пока наши руководители закупают билеты, успеваю заметить, что для иностранцев посещение пещеры обходится (только официально) в 4 раза дороже, чем для китайцев, не говоря уже о дополнительных расходах, которые им приходится нести вследствие незнания языка. У самого входа бойкие мальчишки не старше тринадцати-четырнадцати лет предлагают открытки с видами Гуйлиня и Луди. За комплект просят по два юаня сертификатами, хотя государственная цена открыток — не более одного.

Вслед за проводником, вооруженным огромным четырехбатареечным фонариком, углубляемся в недра земли. Для начала он поражает нас цифрами: пещера существует по крайней мере 600 тыс. лет, уходит на 240 м в глубины земной поверхности, а из ее длинных и еще далеко не до конца изведанных лабиринтов для обозрения туристами открыты лишь 500 м. На всем этом протяжении громоздятся подсвеченные разноцветными лампами сталактиты, сталагмиты, каменные столбы, перекрытия… Луч фонарика перебегает с камня на камень, гид пытается разбудить наше воображение и направить его в нужное русло, и, когда ему это удается, бесформенные груды камня превращаются во вздымающиеся к небу вершины, подпирающие невидимые своды каменные столбы, бескрайние просторы лесов, сказочные дворцы… Здесь же почтенный старец, приветствующий у входа пришедших полюбоваться на одно из чудес Срединного царства; застывший в ожидании слон, не ведающий, то ли бежать от незваных пришельцев, то ли атаковать их и гнать прочь со своей территории; фантастическая рыба; свисающие со стен грозди винограда… Немного странным, удивительным и непонятным кажется это стремление искать в нагромождении камней, подтеках соли знакомые образы и предметы, не просто восторгаться причудами природы, а дать им рациональное, до обидного обыденное истолкование. Но в Китае пещерой Луди восхищаются уже несколько столетий. Из 77 надписей, оставленных на ее стенах, самая ранняя датирована 792 г.

Посетители группами передвигаются от объекта к объекту, от фигуры к фигуре, но процессия наша быстро обрастает любопытствующими. Дважды гаснет свет — наверху неполадки с электричеством, — ив полной темноте в различных уголках пещеры мелькают фонарики проводников.

Пока ожидаем автобуса, происходит первое близкое соприкосновение с южнокитайской деревней. Во всю ширину дороги, не обращая внимания на сигналы ползущего за ними китайского джипа — пекинского варианта ГАЗ-69, демонстрируя полное пренебрежение к правилам дорожного движения и равнодушие к грядущей славе «звезд» фото- и киносалонов, мимо комфортабельных японских автобусов и схватившихся за снимающую технику туристов шествует стадо инфантильных буйволов.