По волнам жизни. Том 2 - [100]

Далее в состав комитета мы привлекли директора Пулковской обсерватории А. А. Иванова, который официально разъяснил, что никакой комиссии по выбору места переноса Пулковской обсерватории, о чем говорил Тер-Оганезов, не существует, а этим делом интересуется весь состав обсерватории, почему фактически его невозможно включить в состав нашего комитета; равным образом Иванов от имени Пулковской обсерватории удостоверил, что последнюю вполне устраивает создание специального астрофизического научного института и что Пулковская обсерватория окажет самое полное содействие по подготовке молодых сил и т. п.[132]

Затем в конце августа состоялся в Петрограде Всероссийский астрономический, а в начале сентября в Москве Съезд Российской ассоциации физиков. На обоих съездах был заслушан мой доклад о проекте создания астрофизической обсерватории[133], и оба съезда единогласно приняли, на пленарных заседаниях, сочувственные резолюции этому начинанию.

Далее, разумеется по моей подсказке, Главная физическая обсерватория, посредством своего Научного комитета, обратилась к нам с настоянием о скорейшем осуществлении проекта создания астрофизической обсерватории, ввиду того, что это ускорение вызывается насущными научными потребностями самой Физической обсерватории… Наконец, и Московское общество любителей астрономии единогласно вынесло постановление о желательности возможно скорейшего осуществления нашего начинания.

Разумеется, такая единодушная поддержка создавалась по моей инициативе и принимались мною же подготовленные резолюции; но все это представлялось необходимым для создания соответственного впечатления в правительственных советских кругах.

Но с выступлением приходилось ждать ввиду неблагоприятных политических событий: нажимания из Крыма барона Врангеля и вспыхнувшей Русско-польской войны. Эти события так поглощали внимание власти, что ей было не до научных начинаний.

Снова в Государственном ученом совете

К весне 1921 года политическая обстановка изменилась благоприятно для большевиков: война с Польшей окончилась, а белая армия эвакуировалась из Крыма.

Теперь можно было снова начинать дело об обсерватории — уже в несколько иной обстановке: вместо Научного отдела и затем Академического сектора была создана Главнаука[134], с Покровским во главе. Заведовал же делами Главнауки проф. И. И. Гливенко, один из старых бюрократов, ныне примазавшихся к советской власти; при старой власти он был вице-директором в департаменте Министерства народного просвещения.

Состав лиц, которые могли бы поддержать начинание в ГУСе, увеличился включенным в наш временный комитет А. К. Тимирязевым. Одним из благоприятных фактов было и то, что как раз Тер-Оганезов отсутствовал из Москвы, так как пристроился, по протекции Карахана, в Риге к комиссии, ведшей мирные переговоры с Польшей.

Я составил весьма обстоятельный доклад народному комиссару просвещения по вопросу о своевременности приступить к организации обсерватории. Гливенко, не избалованный советскими канцелярскими деятелями, высказывал свое удивление по поводу обстоятельно и основательно составленного доклада; он не догадывался, что автор последнего также прошел недурную бюрократическую выучку…

В этом докладе предлагалось: 1) учредить Главную астрофизическую обсерваторию в России, с включением ее в ведение Наркомпроса; 2) место устройства названной обсерватории установить по производстве специального обследования в преднамеченных районах южной России; 3) осуществление устройства Главной астрофизической обсерватории возложить на особое астрофизическое совещание и организационный комитет, состав которых должен быть первоначально утвержден Наркомпросом. Далее приводилось в подробностях, каковы должны быть обязанности как астрофизического совещания, так и организационного комитета.

Дело это было заслушано в заседании Государственного ученого совета 25 марта 1921 года.

Когда мы с Блажко и Михайловым опять пришли в приемную, то первое, что я услышал, был голос возражавшего в закрытом заседании Тер-Оганезова. Вот тебе и раз… Вызываю через сторожа из кабинета Костицына:

— Что же это? Тер-Оганезов здесь?

— Представьте, Всеволод Викторович, как не повезло! Только на два дня он приехал из Риги и попал на заседание.

В этот момент открылась дверь кабинета, и в нее высунулась голова Тер-Оганезова. Он полюбопытствовал, кто это вызвал Костицына… Увидев нас, ухмыльнулся и скользнул обратно. Очевидно, ему дали знать в Ригу о предстоящем деле, и он прикатил.

— Ну что же! Будем бороться.

Идет обсуждение нашего дела в закрытом заседании, но через дверь почти все слышно. Тер-Оганезов ведет яростную атаку, ему возражают Костицын и Тимирязев. Впечатление таково, что они его забивают. Слышу заявление Тер-Оганезова о том, что, мол, организационный комитет берет на себя подготовку молодых специалистов, а справиться с этой задачей он не имеет возможности. Ему довольно резким тоном отвечает Тимирязев:

— В докладе совершенно определенно высказано, что подготовка молодых специалистов должна производиться через соответственные научные учреждения. К чему же делать такие неосновательные возражения…